Принцесса-геймер: Битва за Ардор - Александр Светлый

Нет, спасибо, такого лечения мне не надо. Как-нибудь обойдусь. Оно и не сильно ноет. Вообще без проблем. Можно и потерпеть. Огонь в груди сразу погас. Обиделся. Ну и пофиг. Я к нему за помощью, а он меня живьем жечь решил.

Глянул я на свой бок, а он еще хуже стал выглядеть. Кожа над крупной гематомой покраснела и даже местами покрылась волдырями, как от ожога. Вот, блин! Еще хуже сделал. Всё, буду знать — я ни фига не целитель. Вот, вообще ни разу. Уж не знаю, почему моя энергия Свену и Лидии помогла, но на мне не работает. Больше не буду и пытаться себя магически исцелять.

Блин, приподнялся, а теперь место ушиба еще и резкой болью от ожога отзывается. Да, твою ж мать! Поискал среди тряпок принцессы платье посвободней, чтобы к волдырю по минимуму прикасалось и не натирало. Нашел одно, но все равно натирает. Пришлось тело куском ткани вокруг пояса обматывать, чтобы защититься от трения. Хорошенькое утро. А тихо как. Даже как-то подозрительно.

Я оделся, нацепил мягкие, кожаные туфельки и подошел к запертой на засов двери своей комнаты. Прислушался. Тишина. Открыл дверь. Никого. И с внутреннего двора голосов не слышно. Кордия при смерти валяется, и понятно почему не шумит, но остальные? В замок со мной двадцать пять человек заявилось, неужели все помалкивают, чтобы мой сон не нарушать. Было бы круто, если так, но верится с трудом.

Насторожившись, я тихонько прикрыл за собой дверь и двинулся по коридору к лестнице. Постоял у неё, решая, куда отправиться, наверх или вниз для спуска во внутренний двор и решил пойти наверх. Уж очень тихо, это подозрительно.

Вышел по лестнице на третий этаж, там по коридору к главной дозорной башне, где на посту обычно сидел комендант Мопс. Выглянул, а он и сейчас там сидит, в бойницу подслеповато таращится и головой туда сюда водит, словно прислушивается. Я к нему и побрел, тихонько, осторожно, чтобы понять, все ли в порядке, а сам в окошко, что на внутренний двор выходит пару раз глянул. А там пусто. Нет никого. Ни души.

Сначала подумал, что люди Оушена уехали, но повозки, на которых мы вчера прибыли там же и стоят, да и лошади в конюшне тоже. Все восемь, так что если они и ушли, то на своих двух. Мои догадки зашли в тупик и я решил спросить у коменданта. Он-то наверняка в курсе, что голову зря ломать?

Я подошел к старику почти вплотную и только тогда он среагировал, поклонился и поприветствовал:

— С пробуждением, Ваше Высочество.

Давно меня так не называли. Блин, вроде мелочь, а приятно.

— И вам доброе утро, генерал Мопс. Что-то случилось? Почему в замке так тихо?

Старик, как-то странно улыбнулся и подметил:

— Смею вас слегка поправить, но уже далеко не утро. Почти полдень на дворе. А тихо потому, что я прибывших с вами людей под замок посадил.

— Зачем?

— Я служу вашему отцу, а раз он уже нас покинул, то теперь обязан так же верно служить и его законному наследнику, то есть вам, Ваше Высочество. Я может и глухой стал с годами и глаза уже не те, но я все еще слышу, о чем говорят прибывшие с вами люди и умом не ослаб. Несколько из них нехорошее против вас замышляли. На казну вашу позарились, бунт устроить вздумали, да и вас девичей чести тоже лишить удумали.

— Неужели! — искренне удивился я, — и командир Вальд?

— Нет. Не все, что пришли с вами — отпетые негодяи, всего парочку, но я уже стар и с крепкими, молодыми парнями сам уже никак не совладаю. Для порядка, я сразу после ужина всех, кого разместил в казармах и посадил под замок. Там второго выхода нет и окошки крохотные, не пролезешь. Пришлось всех без разбору взять под стражу, чтобы не ошибиться. Я вашему командиру Вальду о проблеме через окошко дальнее нашептал, но он за этих людей не в ответе. Они из пришлых. Морские волки. Среди них добрая половина — бывшие пираты. Граф их для борьбы с такими же, как они держит. Платит хорошо, но к семье и девицам близко не подпускает. Ненадежные.

— Так пусть Вальд их допросит и найдет бандитов.

— Нет, не выйдет. Он со своими людьми в меньшинстве. Если он допрос и суд чинить посмеет, против него все двадцать членов одной команды ополчатся и его быстро к полу прижмут. Резать не станут, но изобьют и покалечат, мало не покажется. Пусть он пока с ними посидит, так об их планах прознает. Сказал, подаст знак, если мятежники бунтовать и двери ломать начнут.

Сказав об этом, старик показал веревку, которую он держал в руке, а другой её конец уходил куда-то вниз в дыру в полу.

— Сигнальная веревка, — пояснил комендант, — если два раза дернет, значит, беда. Надо баррикадировать дверь повозками и браться за оружие.

— А чего они сейчас-то так тихо сидят?

— Вашего пробуждения ждут. Я им сказал, что от себя действую, а как вы проснетесь, тогда может и выпущу. Вашего решения ждут. Боятся обострять, чтобы вы не разозлились. У вас там, вроде как, какой-то древний артефакт имеется, что разит сквозь любые преграды и даже сразу троих убить одним махом может.

— Да, есть такое, — ухмыльнулся я.

Вот уж не думал, что арбалет мне службу уже в качестве усмирителя бунтовщиков сослужит.

— А Кордия? Кордия тоже там?

— Нет, госпожа, я её сразу в отдельную комнатку перенес. Она совсем плоха вчера была. Может уже и умерла, но в одну казарму с молодыми мужчинами я её размещать, конечно же, не стал. Зачем молодых парней к плохому совращать. Она, хоть и больна, а на бочок положи, кожу нежную на округлостях обнажи и любой соблазнится. Перенес её от беды подальше в коморку слева от кузницы. На её двери тоже замок повесил, чтобы чего не случилось. И на входе в цитадель замок тоже висит. К вам на этаж, в гостиную и сокровищницу, проход теперь только через правую дозорную башню, по этому коридору, только через меня. Так что никто