Николай Берг - Лёха

— Ишь как! А дальше что?

— А дальше как по маслу. Сначала, понятно, ленты собрали и коробки под них. Потом, понятно, ЗИП — он в такой кожаной сумке был. Труба такая жестяная, вроде футляра — а в ней ствол запасной. Рукавица какая-то странная — потом оказалось — ствол менять у фрицев положено прямо во время стрельбы, вот эта рукавица, чтобы не обжечься. Забрали и рукавицу. Чемодуров толкует — дескать, неплохо бы и у остальных дохлых фрицев патроны забрать, лишними-то не будут.

— Не возразишь!

— А то ж! Лейтенанту крыть нечем, собрали патроны, когда автомат немецкий с их отделенного взяли — уже и не спорил и не запрещал…

— Коготок увяз — всей птичке пропасть, ага — усмехнулся дояр.

— Во-во. Собрали и патроны. Он рукой махнул, не стал спорить, когда и фляжки позабирали — наши не все с фляжками были. Стеклянные, бьются ж. А жара, пить охота.

— Оскоромились, значит.

— Оскоромились. А потом прибегает к нам комиссар, политрук ротный, увидел автомат немецкий — загорелся. Подарили ему, обрадовался, как дите малое. Ну а на следующий же день Чемодуров фрицев подловил — они видать, звук-то услыхали, подумали, что свой пулемет, подставились. Ну он их на кулису и вштырил, как шли, так и легли рядком. А ранцы ихние мы поодаль нашли — продолжил ефрейтор.

— С ранцев поди и пошло? Не с мертвецов же, вроде как и можно?

— В тютельку. Ну а потом снабжение еще хуже стало, растрепали нас, пошли на подножном корме. Так что пообтесался лейтенант, пообвыкся.

— Как жеж это по звуку определять, что стреляет? — не удержался Лёха.

Дояр и жилистый всерьез удивились.

— Да просто. Ухами слушать — и все понятно — ответил Семенов.

— И как слухать?

Опытные переглянулись.

— Вот СВТ, к примеру бахает так протяжно. Плавно так стреляет. Бдымм-дыщщ-дзинь. И тут же считай — опять. Самозарядка жеж.

— Дзинь — это когда гильза вылетает — кивнул головой Семенов.

— А немецкий карабин — пенг! Разница четко заметна, факт!

— Вот бы не подумал!

Тут оба матерых как-то потупили глаза и присмирели. Лёха увидел совсем рядом рассерженного лейтенанта, который очень неприятным тоном заявил:

— Опытные бойцы, а базар, как на рынке! Разговорчики отставить, темпа прибавить, ползете, как беременная вошь по мокрой струне и шумите как паровоз, черт возьми! И по сторонам глядеть, не у тещи на блинах! Ясно?

— Так точно!

— Ну так поторопитесь!

Дальше уже шли молча, темп лейтенант с Середой задали быстрый, только ногами перебирай. Ну и груз стал сказываться, присмирели.

Дошли как по нитке, никого по дороге не встретив. Лагерь у новых знакомых был не шибко ухоженный, так, сметан на скору руку. И лежало там двое, при виде которых поскучнели и Семенов и Середа и Жанаев. А глядя на них, и менеджер за компанию поскучнел. Было отчего.

Собственно лагеря-то и не было — под здоровенной елкой опять же на нарубленном лапнике лежали два человека, да чуть поодаль кучкой свалены были три или четыре сидора, накрытых сверху плащ-палаткой. Лёха почувствовал странный, тяжелый запах, который шел из-под ёлки. И кровью и гнилью какой-то и тухлым мясом вроде и — сильно — говном. Честно говоря ему не очень захотелось туда соваться.

— Тарищ летенант, пока еще чутельки светло — надо бы ужин приготовить, да в харчах разобраться — намекнул очень тонко Семенов.

— Из вас в медицине кто-нибудь разбирается? — спросил Берёзкин.

Семенов пожал плечами, глянул на Середу. Тот тоже пожал плечами, посмотрел на Лёху. Потомок решил соригинальничать и развел для разнообразия руками. Все вместе уставились на бурята.

— Корова, овца лечил. Веретинар порошка давал. Сына, жена лечил. Фершал порошка давал. Раненый — не лечил — исчерпывающе доложил о своих успехах в медицине Жанаев.

— Тогда так поступим. Вы назначаетесь старшиной группы — указал пальцем в грудь Семенову лейтенант.

— Так точно — негромко отозвался дояр.

— Сейчас разбираете продукты, готовите горячую пищу на весь личный состав. Желательно употребить скоропортящиеся и наиболее тяжелые по весу, но малые по калорийности продукты. Вы — глянул лейтенант на Середу — поможете разобраться с тем, что у немцев за продовольствие. Когда закончите — разберитесь с немецкой аптечкой, возможно там будут годные для нас медикаменты. Вы и вы (взгляд на Лёху и бурята) — помогаете готовить ужин, потом обустраиваете места для ночлега. Вопросы есть? Нет? Тогда выполняйте — и отошел к раненым своим, присел, стал что-то тихо им говорить.

— Ужин! Какое прекрасное, емкое и задушевное слово! — весело заявил артиллерист, потягиваясь.

— Ладно тебе, давай разбираться, что готовить. Горячего да жидкого хочется до дрожи в коленках — вернул его на грешную землю Семенов.

— Да раз плюнуть и растереть! Тем более у нас примус есть! Что вы там у фрицев награбили? Эх, надо было с машины аккумулятор взять, освещение наладить, было бы у нас совсем культурно — заявил повеселевший Середа, вытягивая из кармана фонарик и подсвечивая себе синим светом, благо Жанаев уже развязал узлы, сделанные из одеял и брезента.

Бурят с деловым видом привычно пошел драть лапник и ветки для лежбища, а Лёха почуял, что его сейчас палкой не отгонишь от груды всякого трофейного добра.

— Тушеная говядина, 90 порций — прочел артиллерист надпись на крышке того самого деревянного ящика, что так и не выдернул из багажника Лёха.

— Это тогда пока отставить — заметил дояр.

— Легкий он, чего-то — возразил Середа и открыл крышку.

— Надули?

— Ну да, сволочи. Тут что-то разное, но не говядина. Ладно, сейчас почитаю, черт, видно плохо.

— Погодь, давай так сделаем — ты значится примус разожги, мы с Жанаевым воду подогреем пока, а вы с Лёхой тут разберитесь — он пущай над тобой брезентуху подержит, а ты почитаешь, под брезентухой можно и без фильтра светить — решил Семенов.

— Не голова у тебя, а Дом Советов — уважительно заявил артиллерист. Лёха, стараясь не выдать своего удивления, взялся разворачивать скатанную в тугой рулон брезентуху, бывшую совсем недавно откидной крышей у немецкого автомобиля — кабриолета, и у него на глазах Середа из аккуратного дырчатого цилиндра соорудил какое-то приспособление, что-то продул, вроде как воздуха туда подкачал, потом Семенов чиркнул зажигалкой, прикрывая огонек грубой ладонью и пыхнуло — сначала оранжевым коптящим огнем, а потом через некоторое время — шипящим синим огоньком, действительно дававшим мало света и почти незаметным даже сблизи, но явно — очень горячим. Семенов деликатно забрякал котелками и забулькал, переливая воду из фляг.

Лёха за это время ухитрился свернуть брезент в некое подобие неряшливого чума.

— Фигвам. Индейское жилище — сказал Середа странно знакомую фразу и полез внутрь. Лёха последовал его примеру, не без основания опасаясь, что без поддержки это сооружение схлопнется и завалится. Вот и стал служить каркасом и подпоркой.

— Поглядим, поглядим. Что у вас тут в ящиках? — пробурчал артиллерист и аккуратно вывалил все в общую кучу. Сверкнуло стекло нескольких бутылок, посыпались какие-то пакеты, коробочки и банки. Ребристая бутылочка с странно знакомой надписью на этикетке бросилась в глаза потомку.

— Фанта! Вливайся! — ляпнул неожиданно для самого себя менеджер.

— Что? — оторвался Середа от изучения другой бутылки — прозрачного стекла и с бесцветной жидкостью внутри.

— Ээээ… Лимонад нашел. Ну типа как лимонад. Газированный напиток. Сладкий — пояснил немного растерянно Лёха.

— Может и с этим разберешься? А то тут все по — французски накорябано — не без подначки предложил артиллерист.

— Может и разберусь — парировал потомок, принимая в руку теплую бутылку.

— Смотри — ка и впрямь лимонад немецкий — удивился тем временем Середа, почитав надпись на этикетке Фанты.

— А то я врать тебе буду. В этой бутылке — вода — скромно, но весомо, как и подобает настоящему мудрецу заявил потомок. Он уже не так удивился, увидев на бутылке опять же знакомую надпись «Эвиан». Вода именно этой фирмы все время стояла на столе у главбуха. Впрочем, удивление уже немного прошло, вспомнился и «мерседес» и «хенесси». Ну, заслуженные фирмы, старые, с историей. Хотя, конечно, немного неожиданно увидеть хорошо знакомое тут.

— Что? Простая вода?? — очень сильно удивился варвар и азиат Середа.

— Ну.

— И не минеральная, не газированная?

— Неа. Обычная вода. Питьевая.

— Во дает Европа. Хлеб в консервах, вода в бутылках. Нет чтоб, мясо с пивом. А тут что? — уже как к эксперту обратился хохол к менеджеру.

Лёха подавил желание почесать затылок. На консервной банке была корова. А вот надпись «kondenseret mælk» как-то мало что давала для понимания. Но ударять лицом в грязь и ронять тот маленький авторитет, что только что получил — страшно не хотелось. Потянул время, читая дальше. Взгляд зацепился за «med sukker». Прикинул, что похоже по звуку на английское «сосать». Значит не тушонка, ее не сосут. Что ж за язык такой убогий, интересно? «Danmark». Дания, что ли?