Лиса в курятнике (Гарри Поттер – детская версия) - Макс Мах

но и порядком расслабляет, если не перегибать, конечно, палку. Во всяком случае, Бирна расслабилась, и вскоре уже Катя получила доступ к телу. Причем, не просто к телу, а к телу, на котором не осталось даже чулков.

В прошлой жизни Катя ни в чем себе не отказывала, и секс был одним из тех удовольствий, к которым она имела и вкус, и аппетит. Но, правду сказать, в последние годы всем ее женщинам было под тридцать или где-то между тридцатью и сорока. А тут перед ней была нагая семнадцатилетняя нимфа без единого волоска на гладкой шелковистой коже, и с правильными выпуклостями во всех потребных местах. Так что и рукам, и губам Кати было чем заняться, да и язык не скучал. Пока, начав с губ и сисек, добралась до клитора, Бирну уже порядком потряхивало, а уж когда взялась за «вишенку на торте» и начала понемногу раздвигать пальцами устье лона, открывая языку путь к еще большему наслаждению, подругу затрясло так, что пришлось зажимать ей рот ладонью. А то бы на ее крики сбежалось пол гостиницы.

— Ох! — сказала девушка минуты через три или четыре, потребовавшиеся, чтобы немного успокоиться и хоть как-то отдышаться. — Как хорошо! И почему мы раньше этим не занимались?

— Ну, не знаю, — пожала Катя обнаженными плечами, которые, надо сказать, были у нее чудо, как хороши. — Наверное, потому что стеснялись. Уж я-то точно. Но мне, знаешь ли, тоже понравилось, хотя я пока еще ни разу не кончила.

Кате, и в самом деле, понравилось. Не хватало только члена, чтобы вставить Бирне по самые яйца и отыметь до потери сознания. Но, увы, хуй остался у Эрвина, а у Кати вместо него имелась пизда и все, что к ней прилагается, и ей сейчас было жизненно необходимо узнать, сможет ли другая женщина довести ее до оргазма, воздействуя на то, что все-таки есть, своими пальцами, губами и языком. Оказалось, что может, хотя и не умеет. Однако направляя голову Бирны туда, куда следует, и подсказывая между делом, куда деть свои руки, Катя вывела подругу на финишную прямую, и там уже Бирна не подкачала. Взлет оказался неожиданно сильным и ярким. Честно сказать, Катя такого от себя не ожидала и была по-хорошему удивлена открывающимися перед ней перспективами, тем более что именно в этот момент вспомнила, что видела в прошлой жизни немало разнообразного порно и среди прочего игры лесбиянок. Воспоминание оказалось к месту и ко времени, и оставшиеся в их распоряжении четыре часа Катя и Бирна предавались половым излишествам в их лесбийском исполнении. Не забыла Катя даже потереться вагиной о вагину, изобразив кривой, как бы, валет.

Получилось более, чем хорошо, но мало. В пансионе такое и захочешь, не провернешь, просто потому что негде. Максимум можно сорвать поцелуй и по-быстрому пощупать нижние и верхние округлости. Были определенные надежды на следующие выходные, но тут, как на зло, в институт заявился Лозьев, и Катя была вынуждена покинуть альма-матер. Самое забавное, что имя ее будущего супруга оставалось для нее тайной еще, как минимум, в течение недели. Ее доставили в Новгород на геликоптере военного образца, поселили в каком-то милом особнячке в Новой Мельнице и начали готовить к выходу. Три служанки, куафер и визажист, какие-то мутные тьюторы и целая толпа белошвеек и портных от-кутюр занимались ею, что называется, с утра до вечера и с вечера до утра. Оказывается, ее было недостаточно просто хорошо одеть. Ей требовалось научиться правильно во всем этом ходить и танцевать, — а чем тогда, спрашивается, занимались их учителя в институте? — а также вести светскую беседу и везде и всюду следовать строжайшему этикету. Не то, чтобы Катя всего этого не умела, ее этому учили уже почти семь лет, но эти люди отчего-то считали, что она какая-то провинциальная дурочка, а не без пяти минут выпускница лучшего в стране Института Благородных Девиц. Впрочем, Катя не роптала и не пыталась протестовать. Пусть учат, если так хочется, а она тут ни при чем. Просто красивая и недешевая кукла, в которую решили поиграть все эти дяди и тети.

Так прошла неделя, и ее наконец представили жениху. Вернее, выглядело это так, словно это он ей представился, но если кто и знал правду, то это сама Катя.

— Разрешите представиться, сударыня, посадник Коснятин Олегов сын Гертнит[4].

«Сиречь, князь Константин Олегович Гертнит…» — перевела для себя Катя, понимая уже, чьей женой ей предстоит стать.

Страна, в которой жила Екатерина Дмитриевна Брянчанинова, называлась Гардарикой. Страна городов, как ее называли древние норманны, которых затем в бесконечном множестве войн покорили северянцы, то есть северные русичи. В этом мире не осталось независимой Швеции и Норвегии, а о Финляндии никто даже не слышал. Зато здесь было Великое Княжество Литовское, которое тоже неоднократно бодалось с Гардарикой, ничего, в результате, не приобретя, но зато потеряв по ходу дела Минск, Туров, Слуцк, Пинск, Новогрудок, Гродно, Вильно и Ковно. Сохранился здесь и Хазарский каганат. Его Гардарика тоже успешно пощипала, прирезав себе обширные территории с такими крупными городами, как Любич, Чернигов и Киев. На востоке же Гардарика простиралась до Уральских гор, благополучно поглотив Булгарское и Уральское ханства. При этом Гардарика являлась республикой, а в бывшей Швеции, например, на автономных началах правили конунги и ярлы, а в Булгарии — ханы. Времена свободолюбивого и буйного новгородского Вече давно миновали. Теперь этим словом назывался парламент, а сенат скрывался под именем боярской думы.

При этом, сохранив многие культурные особенности и традиции, характерные для северных русичей, страна испытала сильнейшее многовековое влияние европейской культуры. Отсюда и титулы, и дворянство, как рыцарство, и многие государственные институты, характерные для западной и центральной Европы. Но мода на свое, кондовое, снова в ходу. Поэтому Константин представился Коснятином и титул свой назвал на новгородский лад. По идее, Гертниты род конунгов, но титул этот еще в позднем средневековье был отождествлен в Гардарике с русским княжеским. Однако старые новгородские семьи не любили, когда их называли княжескими, — старая вражда местных с пришлыми, — и предпочитали титул посадников, хотя это и не было правильно ни с какой стороны. Но что есть, то есть, Гертниты вместе с теми же Своеземцевыми, Овинами, Неревиными и Селифантовыми являлись древним исконно новгородским родом. И, если в живых ото всех Гертнитов остался теперь только этот красивый гвардейский полковник, то понятны становились некоторые пункты подписанного Катей брачного соглашения. Это ведь как не повезло этой несчастной семье, если в конечном итоге