Сын помещика (СИ) - Семин Никита

Сын помещика

Глава 1

Июнь 1859 года

Я проснулся от сильной тряски. В нос ударил запах сена, и неимоверно тянуло чихнуть из-за травинки, которая щекотала ноздри.

— АПЧХИ! — не выдержал я.

— Будьте здоровы, Роман Сергеевич! — раздался чей-то приглушенный голос, словно из-за переборки.

Это он мне? Но меня ведь Юрой зовут?

Разлепив глаза, тут же захотелось помотать головой, словно сбрасывая наваждение. Но мысль была неудачной — в висках тут же отозвалось покалыванием, и я резко передумал делать новые поспешные движения. Когда боль притупилась, я аккуратно осмотрелся. Над головой был виден матерчатый полог. По бокам располагались проемы-окна не прикрытые ничем, через которые можно было разглядеть простирающиеся вдоль дороги леса и поля. Сам я полулежал на каком-то деревянном сидении, на которое постелили солому. Как я здесь оказался? Последнее, что помню, я заснул в своей квартире после тяжелого дня. У меня вообще пошла какая-то черная полоса в жизни. Мало того что попытка открыть собственное рекламное агентство провалилась — недооценил степень конкуренции в этом бизнесе, так еще и кредит на новый стартап банк отказался давать. Работать «на дядю» мне не хотелось. Хватило опыта подработок, пока был студентом. До попытки стать рекламщиком у меня был иной бизнес — зарабатывал на фотографировании. Но доход мне показался маленьким, а времени тратиться на него много, вот и захотел сменить род деятельности. Не пошло. Но это не отменяет того факта, что я не в своей квартире, а неизвестно где, и везут меня непонятно куда и кто. Да еще обращаются не по моему имени.

Единственное, что я понял спустя несколько минут тряски — еду я в какой-то карете «на минималках». Слышу характерный цокот копыт впереди, да редкие удары вожжами по крупу лошади. И отвечал мне возница, которого я сейчас не вижу из-за стенки кареты.

— Тебя как звать-то? — не выдержал я, обращаясь к незнакомцу.

— Дык, Акимом кличут, али забыли, вас-сиять? — раздался ответ мужика с удивлением в голосе.

— А это что за тарантас? — пробурчал я, осмотрев повозку.

— Дык, барин, самый обычный, ваш — семейный, — донесся голос Акима, который видимо посчитал, что я продолжаю его расспрашивать.

— Чего? А поуважительней к нему нельзя? — возмутился я такой фамильярностью. — Как называется то он?

Видно сначала стушевавшийся от моего возмущения мужик, после моего вопроса даже удивленно обернулся и заглянул через окно в повозку.

— Вы о чем, барин? С вами все хорошо?

Лицо у него было худое, с куцей бородкой. На макушке у него был непонятный головной убор чем-то напоминающий цилиндр, только вязаный.

— Повозка как называется?

— Звиняйте, но вам походу голову напекло на такой-то жаре, — с беспокойством посмотрел он на меня. — Тарантас — он и есть тарантас. Собственное имя ваш батюшка ему не давал.

— На дорогу смотри, — буркнул я, а в висках снова слегка закололо.

Вдруг в глазах помутнело, и ко мне пришло новое воспоминание, но что было дико — не мое! В памяти всплыл образ какого-то мужика, который рассказывал мне, как ребенку, что за транспорт передо мной. И он-то и говорил, что такие повозки, в которой я ехал, называются тарантасы. Кроме тарантаса у моего рода были еще дрожки — небольшая коляска-короб с одним сидением-диваном и откидным верхом для коротких поездок. Существовал еще один вид транспорта — роспуск. Эдакий «тарантас на минималках», хотя куда еще проще-то? Подобные повозки использовались для выезда в поле большой семьей, но у нас роспуска не было. Зато был у нашего соседа — графа Свечина.

Воспоминание как нахлынуло, так и отступило, оставив после себя лишь дополнительную кучу вопросов. И первый — откуда оно вообще взялось в моей голове⁈

Тут только я обратил внимание на себя самого. И первое, что вызвало мой шок — собственные руки. Они были не мои! У меня крепкие руки парня, который не пренебрегает пару раз в неделю сходить в качалку — это и для первой работы было полезно, все же много приходилось быть «на ногах». Да и с девушками проще завести знакомство, когда они видят в тебе не рохлю, а следящего за собой и своим здоровьем мужчину. А здесь… руки подростка — тощие, белые, да и одет я был в какой-то черный пиджак с золотыми пуговицами! Рядом обнаружилась фуражка такого же цвета. На ногах — черные брюки, а на талии поверх пиджака застегнут ремень с бляхой, на которой были выгравированы колосья. На фуражке, кстати, был такой же символ вместо кокарды. Ничего не понимаю…

Отвлекшись от рассматривания самого себя, я уставился за «окно», хотя по факту никакого окна-то и не было. Тарантас не спеша двигался по проселочной пыльной дороге. Припекало солнышко, на полях зеленела сочная трава. Вдали виднелось стадо коров с одиноким пастухом. Пастораль, блин. И тут я понял, что не вижу линий электропередач! Да даже в самой забытой деревушке они есть и стоят вдоль дороги, а тут — ничего!

На меня накатило ОСОЗНАНИЕ. Неужели я попал в прошлое? Конечно, я любил иногда перед сном почитать о попаданцах, но у самого и в мыслях не было оказаться на их месте. Меня все устраивало в своем времени. Безусловно, хотелось бы и зарабатывать больше, и разъезжать по миру, но проваливаться в прошлое — да ни за что! Тут же нет элементарных благ цивилизации вроде простейшего унитаза и туалетной бумаги. Что уж говорить про какие-то смартфоны и компьютеры. Но пока все вокруг буквально кричало — «Юра, ты попал!»

Я даже не поленился и ущипнул себя за руку, в глубине души надеясь, что это сон. Но рука отозвалась жгучей болью на такое варварство, а на коже остался след, наливающийся краснотой. Как бы и синяк потом от моих стараний не появился.

— Если я попал в прошлое, — зашептал я себе под нос, чтобы не привлекать внимания мужика-возницы, — то для чего? И каким образом? Я же не пил перед сном, в аварию не попадал, сам не особо желал угодить в прошлое, да и никаких потусторонних сущностей с предложениями мне не являлось. Как это случилось-то?

Что я в прошлом было понятно по окружающим деталям. И тарантас этот, и дорога без столбов, и в небе не видно белых полос от пролетевшего самолета. Как кстати чуть не «спалились» в одном фильме организаторы «шоу» для мажора. «Холоп», вроде так он назывался. Но ведь у меня и богатого отца или иного родственника нет, чтобы такой пранк мне устроить! Как и друзей или врагов сравнимого уровня. Да даже если бы были, даже им не под силу было бы меня переселить в другое тело!

— Вот и понимай, как хочешь, Юра, — грустно пробурчал я себе под нос, — то ли попал, то ли в бреду лежу.

Но тарантас трясся, лошадь загребала копытами дорожную пыль, а «глюк» никак не хотел развеиваться и проходить. Все было до ужаса реально. В итоге я не выдержал, и мой мозг, привыкший к гораздо большему количеству информации вокруг, потребовал эту информацию ему дать. И я решил осторожно порасспрашивать своего возницу.

— Аким, а долго еще ехать? — начал я издалека.

— Дык, аккурат к вечерней молитве прибудем, барин. Соскучились уже по батюшке с матушкой? — тут же задал он встречный вопрос, очевидно обрадованный, что я решил поговорить. Да и самому ему скучно.

Голова соображала пока плохо, но главное я вычленил — я не простой крестьянин. Не зря же не в первый раз меня Аким «барином» называет. Уже хорошо. Я в этом месте давно не виделся с отцом и матерью. И судя по возрасту — скорее всего где-то учился. Тут и моя одежда об этом говорит. Уж очень пиджак и фуражка похожи на форму какого-то учебного заведения.

Тут у меня промелькнула шальная мысль — «а что если я не в прошлом, а в параллельном мире? Да еще и магическом?» Если задам вопрос в лоб, а это окажется не так, то Аким точно может подумать, что я головой тронулся. Вон как он на вопрос о тарантасе среагировал. Да и ждет он похоже моего ответа уже на свой вопрос.

— Есть такое, — сказал я. — Сколько уж не видел то их, — кинул я «пробный шар».