Прямой контакт - Велиханов Никита

— Вечером девятого июня.

— Так, а сегодня одиннадцатое. Ну, за два дня на острове не помрёт, а завтра ехать за ним нужно. Вы мне поможете?

— Конечно, конечно. Какой может быть разговор. Там, может, человек пропадает, а вы о таких глупостях толкуете. Я вот думаю, не поехать ли сегодня?

— Смысла нет. Приедем уже ночью. Кроме того, я так думаю... На сколько пропадали люди на этом острове? Примерно на двое суток. Так вот, если Виталий там, как я думаю, мы всё равно его не найдем. Других ведь не находили... А завтра — самый раз. Главное, чтобы живой был. Но Грибов — мужик крепкий, его голыми руками не возьмешь...

Митяево, 12 июня 1998 года.

Виталий открыл глаза: перед ним стоял Иван.

— Вернулся? Вот и хорошо. Я знал, что всё хорошо будет... А ты молодец. В первый раз ещё никому не удавалось к ангелам ходить. Некоторые и всю жизнь хотят их увидеть, да у них не получается... А ты с первого раза прошёл. Значит, хороший человек и душа у тебя чистая...

Виталий, превозмогая боль, пронизывающую все его тело, приподнялся и осмотрелся... Вроде тот самый остров, только солнышко уже высоко стоит... Надо же, а он и не заметил, как ночь прошла.

— А где все? — спросил Виталий, с трудом шевеля пересохшими губами. — Уехали?

— Да уж давно уехали, ещё вчера рано утром. Стали собираться, а тебя и нет. Я весь остров обошел, звал. А потом понял — ты ТАМ.

Иван ещё что-то говорил, но Виталий его уже не слушал. Он вдруг всё вспомнил, и это воспоминание взорвалось у него в голове тысячью разноцветных осколков. Кружение, полёт, пустота... Неужели это был не сон? Но Виталий помнил все так ясно, так отчетливо, до мельчайших подробностей. Сны такими не бывают.

— Я сегодня специально за тобой приехал, — ласково говорил Иван. — Как знал, что ты именно сегодня вернешься.

— Подожди, а какое сегодня число?

— Двенадцатое сегодня, а уехали мы девятого. Так что больше двух суток тебя не было.

Столько времени! А ведь ему казалось, что прошло не больше пятнадцати минут. Время скомкалось, порвалось на маленькие кусочки и полетело по ветру... Но ведь то, что видел Виталий, было реально.

«А что вообще реально?» — прозвучало у него в голове... И снова всё закружилось. Виталий почувствовал, что проваливается куда-то внутрь. Вот оно тело — большое и мертвое, безжизненная оболочка, а сам Виталий становится маленьким, плотным сгустком света, живущим внутри самого себя. Он подплывает к своей голове — изнутри она похожа на большую консервную банку, напичканную какой-то вязкой слизью, и ему очень хочется вырваться из себя наружу...

Иван тихонько бьет его по щекам.

— Эй, не уходи... Нельзя так часто... Ну, вот и хорошо, открывай глаза. Когда придет время, Ангел сам придет за тобой. На-ко вот, попей.

Теплая соленая жидкость приятно разлилась по телу.

— Что это?

— Ты что, не понял? Это же уха. Я специально для тебя сварил и бутылку в песке оставил. Пей, пей, она теплая.

Иван помог Виталию встать и добраться до лодки. Хотя «помог» — слишком громкое слово. Иван суетился под ногами, придерживал за спину, но если бы Виталий и впрямь решил на него опереться, они, скорее всего, упали бы вместе на песок. Но Иван оказывал помощь, какую мог.

Самым трудным оказалось залезть в лодку: ноги так сильно ныли, что даже подумать о том, что их нужно поднимать, было больно. Иван поднатужился, и всем своим бараньим весом затолкнул-таки Виталия внутрь, который, не сумев удержаться, упал лицом на лаги и разбил себе нос. Ну, вот. Без крови всё-таки не обошлось.

Виталий смотрел из лодки на удаляющийся остров, и какое-то непонятное чувство тоски охватывало его, как будто он оставляет среди этих тропических зарослей что-то бесконечно родное и дорогое. Раскидистые деревья, желтый песок, заросли камышей у воды — всё это было обыкновенным и знакомым, но Виталий долго, пока остров не скрылся из виду, вглядывался в них, как бы пытаясь разглядеть эту самую точку искривления пространства.

— Ну, теперь ты можешь рассказать, что с тобой происходило на этом острове? — обернувшись наконец, спросил Виталий.

Иван вопросительно посмотрел на него.

— Почему ты спрашиваешь? Разве ты ничего не помнишь?

— Смутно, — соврал Виталий.

— Там был свет, бесконечный, неземной. И Ангел Господень, от которого исходило Божественное сияние, говорил со мной... Но в первый раз я тоже ничего не помнил. А потом я попросил его, чтобы он не лишал меня памяти... А ты? Что ты помнишь?

Виталий задумался. Наверное, не стоит ничего говорить ему. Он живет своей верой, и отбирать её у него жестоко. Кроме того, он всё равно не поверит.

— Я тоже видел свет, — нерешительно произнес Виталий. — Свет и пустоту.

Иван умиротворенно качнул головой. Все правильно. Всё так и должно было быть.

Григорьевна, увидев Виталия, всплеснула руками.

— Господи, да где ты пропадал? Я уж и не знала, что подумать! Хоть бы предупредил,

Ларькин виновато пожал плечами.

— Рыбу, что ль, с мужиками ездил ловить? — допытывалась Григорьевна.

Виталий кивнул. На лице его промелькнуло непередаваемое выражение, которое неглупые женщины обычно расшифровывают так: ну, ты же умная баба, придумай сама что-нибудь.

— Я сразу так и подумала, — обрадовалась Григорьевна. — А ты чегой-то больной... Пили, что ли, много?

Виталий и с этим доводом молча согласился.

— Погоди, а рыба-то где? — не унималась Григорьевна. — Небось, сожрали всю?

— Умная вы женщина, Анна Григорьевна, и всё знаете... Мне б поесть чего-нибудь...

Григорьевна, не привыкшая к комплиментам, аж раскраснелась от удовольствия. Вот ведь, интеллигентный человек, а её, Григорьевну, умной женщиной считает... Она тут же засуетилась, размышляя, как бы повкуснее накормить постояльца, и Ларькина сегодня ожидал просто царский обед.

— А тебя ведь искали, — сказала Григорьевна.

— Кто искал?

— Да племянник Клавдии. Ты, небось, знаешь его, он тоже ученый какой-то... Приходил вот, повидать тебя хотел, а тебя и след простыл. Так и уехал ни с чем.

— А передать ничего не просил? — забеспокоился Ларькин.

— Да нет вроде... Волновался он очень, что нет тебя, да я ему сказала, что ты, наверное, рыбачить поехал. Он подождал-подождал, да и уехал.

Зачем приезжал Кузнецов? Ведь он не собирался в Митяево. Наверное, у Борисова что-то не заладилось, он и прислал его. Так, всё. Завтра же нужно ехать в Астрахань.

Митяево, 13 июня 1998 года.

— Уезжаешь? — глаза у Ивана были грустными, и он чуть не плакал. — Я думал, ты останешься.

Ларькину было искренне жаль, что мальчишка так к нему привязался.

— Я должен ехать. Так обстоятельства складываются... Спасибо тебе за всё.

Они крепко пожали друг другу руки и Виталий, не оглядываясь, пошел по пыльной грунтовой дороге в направлении села со странным названием Рынок. А Иван ещё долго смотрел ему вслед, махал рукой и крестил его удаляющуюся спину двумя руками.

До Астрахани Виталий добрался уже поздно ночью. Автобус сломался в дороге, и пришлось несколько часов ждать, пока водитель, изысканно матерясь, возился с какими-то железками.

Астрахань встретила Виталия приятной ночной прохладой. Он отмахнулся от назойливых таксистов, наперебой предлагавших ему свои услуги, и решил прогуляться пешком.

В гостинице он обнаружил, что майор оттуда съехал. Виталий решил, что сначала нужно заглянуть к Кузнецову. Может быть, там удастся что-нибудь узнать. Что приключилось с Борисовым, например, а заодно и выяснить, зачем Валентин Евгеньевич приезжал в Митяево. Виталий шел медленно — хотелось спокойно подумать о произошедшем, а кроме того, торопиться было некуда. Сейчас половина четвертого. Конечно, если Ларькин разбудит Кузнецова и в шесть, тому это все равно не очень понравится, но всё-таки не четыре ночи...

Виталий присел на лавочку и закурил. Обрывки воспоминаний мелькали у него в голове, ему хотелось всё это упорядочить, разложить по полочкам, чтобы четко и основательно доложить обо всем Борисову. Ведь на самом деле, то, что произошло с Виталием, больше похоже на сон или какой-нибудь глюк, чем на реальное путешествие в параллельный мир. Но не могло ему все это сниться в течение полутора суток. Главное, суметь объяснить все это Борисову.