Михаил Тырин - Тварь непобедимая

– Никаких денег ты от меня не получишь, – прозвучал бесстрастный ответ. – Забудь мое имя, я тебе уже не приятель и делами твоими грязными заниматься не стану.

– Что? – У Сударева затряслись щеки. – И это ты мне говоришь? Ты? Да с каких это пор мои дела стали для тебя грязными?

– Они всегда были такими. Зато я стал другой.

Сударев расхохотался, но веселья в его смехе не было.

– Ты... Ты стал другой? – выдавил он. – С чего бы? Книжек честных начитался? А может, и в церковь ходить стал? Да ты же еще в штаны мочился, а уже ворюгой был! Ты читать в тюрьме научился! И мои дела тебе грязные?

– Меня не застыдишь, – все так же холодно и спокойно отвечал голос из динамика. – Я всю жизнь в скромности прожил, а ты только салом обрастал. Я вором стал, чтобы власти этой поганой не служить. А ты готов любой власти зад лизать, только бы кусок перепал. И еще, Сударь, на моих руках крови человеческой нету. А на свои посмотри... Напомнить, где ты владимирских ребят закопал, или сам помнишь?

– Заткнись! – прошипел Сударев и лихорадочно обернулся, боясь, что его подслушивают. – Чего это ты, Лука, такой храбрый стал да совестливый? Нового хозяина нашел? А я ведь с твоим хозяином быстро разберусь. И бочка эта не поможет, в которой ты прячешься.

– И думать забудь, Сударь! Ты никого здесь не тронешь. А то ведь я не только владимирских пацанов вспомнить могу...

– Заткнись, сука! Запри свою пасть!

– И не ори на меня. Я давно не боюсь тебя, и никакой хозяин мне не нужен. Мне терять нечего.

– Почему же? А может, правду говорят, что у тебя рога и шерсть выросли? То-то на глаза показаться не хочешь...

– Уходи. За свое толстое брюхо можешь не бояться. Я скоро уберусь отсюда, и ты никогда больше про меня не вспомнишь. Все, пошел вон.

Взмокший, трясущийся, красный, он вылетел в коридор, где со скучающим видом прогуливался Донской.

– Уже закончили?

– Андреич, отдай его мне! – зарычал Сударь. – Слышишь, отдай его. Сейчас же! Хочешь, доплачу.

– Что значит «отдай»? – удивился Донской. – Человек – существо свободное, он сам решает, куда идти.

– Андреич, – с угрозой проговорил Сударев, – зубы мне не заговаривай. Я как знал, что дело нечисто. Только не пойму, с чего это вы снюхались? Он тебе денег дал?

– Откуда у него деньги? – усмехнулся Донской. – Да и не все в жизни решают деньги...

Они были уже в холле, возле выхода. Неподалеку расположились в креслах трое экипированных охранников, которые словно напоминали, что на языке силы здесь договариваться бесполезно. Сударев весь кипел, он готов был взорваться, как паровой котел.

– Отдай, Андреич! – в последний раз сказал он. – Я тебе деньги за него платил.

Донской покачал головой:

– Что касается денег, то все условия нашего договора я выполнил.

– Я еще доплачу!

– Нет... До свидания.

– Ну... Ну, ладно! – прошипел Сударев и вышел, хлопнув дверью.

«Ну вот, – устало подумал Донской, – надеялся, сегодня одной проблемой меньше станет. Но похоже, проблем только прибавилось».

Майор Соляков решительно взбежал по ступеням. Может, даже более решительно, чем нужно, – со стороны это могло показаться агрессивным.

Он сунул в лицо охраннику служебное удостоверение и нетерпеливо проговорил:

– Давай сюда начальство.

Охранник спокойно прочитал содержание красной книжечки, затем взгляд его скользнул к обочине улицы, где пристроилась оперативная машина с двумя сотрудниками.

– Подождите немного, – сказал он, ничуть не впечатлившись рангом нежданного гостя.

Вскоре к майору вышли.

– Я администратор этого заведения, – сказал ему молодой человек, не приглашая войти. – С кем имею честь?

– Не валяйте дурака, гражданин Донской, – проговорил майор с раздражением. – Вам доложили, с кем имеете честь. Да вы и так знаете.

– Я? Вас? – Администратор изобразил крайнее удивление. – Простите, что-то не припоминаю.

– Да хватит...

Донской вздохнул, поглядев за спину майора.

– Ладно уж, заходите.

– Я намерен разговаривать начистоту, – объявил Соляков, оказавшись в кожаном гостевом кресле.

– Милости прошу.

– Мне известно, что вы содержите у себя некое существо, возможно, животное с элементами интеллекта. Я сам его видел, – добавил он, чтобы пресечь возможные возражения.

Но возражения все же последовали.

– Помилуйте, товарищ майор! Какие животные в больнице? Мы даже пиявок не держим.

– Перестаньте. Вы все отлично понимаете. Оно либо здесь, либо... Не знаю, может, вы держите его еще где-то.

Донской растерянно пожал плечами. Майору не понравился его взгляд – заторможенный, порой замирающий в неподвижности – как у ненормального.

– Черт бы вас побрал, – процедил он. – Вот! – Он швырнул на стол ксерокопию материала.

Донской внимательно рассмотрел изображение, потом уставился в сторону, барабаня пальцами по столу.

– Что вам нужно? – спросил он.

– Вам не ясно? Я должен забрать его у вас.

– Да что вы говорите! – усмехнулся Донской. – Ну а дальше?

– А дальше – не вашего ума дело!

– Нет уж, прошу ответить. Что вы собираетесь с ним делать?

Майор на секунду задумался, понимая, что перегибает палку.

– Хорошо, я кое-что поясню. Это существо должно быть вывезено в учреждение, в котором ему положено находиться по закону.

– В тюрьму, что ли? Я, признаться, не читал такого закона.

– Это уже вас не касается.

– А вас касается? – удивленно поднял брови Донской. – Должен вам сказать, у меня были свои планы, как поступить с собственным пациентом. Мы тоже собирались вывезти его в одно учреждение. Я лишь силюсь понять, при чем тут ваше ведомство...

– При том, что это компетенция федеральной безопасности. У меня есть директива, и я твердо намерен ее выполнить.

– Ну, знаете... У меня тоже есть и директивы, и начальники. Зря вы беспокоитесь, мы прекрасно обойдемся и без вас.

– Не обойдетесь. Я ни на грош вам не верю.

– А я почему должен вам верить? Где гарантия, что ваши тюремные врачи-коновалы не располосуют его на сувениры? Должен вам сказать, что это «существо» обладает интеллектом, разумом и самосознанием. Оно – личность. А тут являетесь вы и собираетесь распоряжаться им, как служебной собакой.

Донской говорил тихим монотонным голосом, глядя в стол, подперев голову обеими руками. Майору жутко не нравилось, как он держится.

– Да вы пьяны! – воскликнул он наконец.

– Да. Причем каждый день, – с грустью согласился Донской. – Вот ведь проблема, а?

– Перестаньте ломать комедию! Я не собирался вам угрожать, но знайте: у нас есть методы, которые заставят вас подчиниться.

– Верю, – вздохнул Донской. – В ваши методы – верю. Но знаете, я ничего не боюсь. Совсем ничего.