Энн Маккефри - Корабль-партнёр

— Это сельскохозяйственный мир, — весело отозвался Фористер. — Им нужна рабочая сила для выполнения примитивных полевых работ. Что касается остальных… — Он на миг посерьезнел. — Полиона отправляют обратно на Шемали.

— Что?

— Работать в цеху по травлению гиперчипов, — пояснил Фористер. — Новый менеджер нашел безопасный способ обезвреживания вируса, который Полион встроил в гиперчипы. Так что завод продолжит производство чипов… под несколько более ответственным управлением. Я боюсь, что на некоторое время поставки гиперчипов резко снизятся, так что, Нансия, тебе еще долго не удастся заменить те, которые ты сожгла.

— Я с этим как-нибудь справлюсь, — сухо ответила Нансия. Ей действительно понадобится долгое время, прежде чем она допустит, чтобы какой-нибудь чип, разработанный Полионом де Грас-Вальдхеймом, оказался даже поблизости от ее плат!

Но Фористер пока не упомянул о двух людях, чья судьба волновала Нансию куда больше.

— А Блэйз?

Вряд ли все настолько плохо, иначе Фористер не был бы настроен так празднично.

— Пять лет общественных работ, — сказал Фористер. — Могло быть и хуже. В подпространстве Денеба есть какая-то заштатная планетка — вроде Ангалии, только хуже, и единственная чувствующая форма жизни на ней — гигантские пауки, с которыми еще никому не удавалось наладить общение. Блэйз стенал и жаловался, но я подозреваю, что он не дождется того момента, когда начнет учить этих пауков азбуке глухонемых. Мы можем навестить его после выполнения нового задания и посмотреть, как у него дела.

— Новое задание?

— Вот данные. — Фористер опустил в приемник считывателя Нансии кристалл. Нансия прочла указания, пока Фористер и Микайя вскрывали бутылку «Бадаксоньи Кекньелу». Они все трое были направлены на Тету Чентмари… очень, очень далеко от Центральных, через три отдельные точки сингулярности. Один переход должен был привести их прямиком в подпространство Денеба.

— А что мы будем делать по прибытии туда? — поинтересовалась Нансия. «Если предположить, что они собираются работать вместе со мной… по-моему, да. Но почему они не сказали ни слова насчет Фассы?»

— Запечатанные приказы. — Фористер бросил в считыватель второй кристалл, и, к своему разочарованию, Нансия обнаружила, что не может прочесть информацию на этом носителе. — Предполагается, что он дешифруется сам собой, когда мы пройдем третью сингулярность, — объяснил Фористер. — Очевидно, то, что происходит там, нежелательно разглашать на Центральных Мирах… Центр опасается утечки. Они обсуждали возможность сделать нас троих постоянной следственной бригадой для работы с мелкими шумными скандалами, наподобие того, что сейчас происходит на Тете Чентмари… что бы там ни творилось.

— А что вы двое думаете на этот счет? — осторожно спросила Нансия. — Теперь, когда суд позади? И… вы не сказали мне ничего о Фассе.

— Ах да, Фасса. — Веселый блеск в глазах Фористера немного потускнел. — Сев летит вместе с ней на Ригель-IV, ты это знаешь? Он сказал, что постарается там найти работу частного следователя или охранника, пока не закончится ее срок.

— Двадцать пять лет?

— Десять. Суд решил проявить снисходительность ввиду очевидного раскаяния… она ведь помогла нам поймать Полиона с поличным, к тому же была эта ее трогательная попытка защитить меня, когда Полион удерживал нас в заложниках во время пребывания в сингулярности. Большинство этих событий было блестяще отражено в твоих видеозаписях, Нансия. — Фористер мягко улыбнулся. — Хотя там и было несколько пробелов.

«Вот и началось». Нансия пыталась не думать об этом аспекте судебного процесса.

— Я же говорила, что моя память несколько пострадала, — напомнила она Фористеру.

— Ну да, говорила… Как бы то ни было, суд не был уверен, что со всем этим делать. В конце концов, к тому моменту Фасса уже находилась под арестом, и она, вероятно, просто хотела выставить себя перед правосудием в наиболее выгодном свете. Однако было и еще одно событие, произошедшее ранее, задолго до ее ареста, и оно убедило суд, что Фасса вовсе не была такой же мошенницей, как ее сотоварищи. — Фористер подмигнул. — Похоже, что, когда построенный ею на Шемали цех обрушился, она бесплатно возвела новое здание. Сев Брайли засвидетельствовал это. Сейчас мне кажется, будто я краем уха слышал, как Полион сказал, что Фасса сделала это под угрозой его возмездия. Но к тому времени, как Сев поведал об этом деле со строительством на Шемали, суд над Полионом уже был окончен, так что его нельзя было вызвать для перекрестного допроса. А один из небольших пробелов в твоих записях пришелся как раз на те минуты, когда Полион объяснял нам эту маленькую подробность.

Нансия почувствовала, как к контурам ее верхней палубы приливает жар.

— Я говорила, что у меня отсутствуют некоторые участки памяти, — повторила она.

— Очень уместно расположенные участки, должен заметить.

— Ну хорошо, я убрала эту часть записи. Я… Фассе в прошлом пришлось пройти через худшие неприятности, чем те, с какими когда-либо сталкивались ты или я, — призналась Нансия. — Судя по тому, что я услышала, когда наблюдала за ней и Севом… ты не знаешь, что сделал с ней ее отец.

— Могу предположить, — заметил Фористер.

— Ну, вот. Это не извиняет того, что она сделала, я понимаю. И это могло бы оказаться для нее фатальным, если бы всплыло на суде. Но… она не настолько уж испорченна. Просто она никогда не знала, каково это — иметь за спиной любящую семью, готовую всегда тебе помочь. — «Мне повезло куда больше — пусть даже я не всегда это осознавала». — Я думаю, Фасса заслуживает того, чтобы получить второй шанс.

После ее слов в рубке воцарилось молчание.

— Я… это было бесчестно, — согласилась Нансия. — И я это знаю. И если вы двое после этого больше не захотите работать со мной…

— Нам была известна правда об этих зданиях, — сказала Микайя. — Мы тоже были там, если помнишь. Я не видела никакой необходимости представать перед судом для того, чтобы опровергнуть трогательные показания Сева. И твой пилот тоже не собирался этого делать. — Генерал запрокинула голову и одним глотком осушила бокал старинного вина. Фористер вздрогнул.

— Тогда… — Нансия не знала, что и думать.

Фористер погладил ее титановый пилон.

— Это было… в некотором роде испытание, можно так сказать. Мик как-то предположила, что ты провела слишком много времени с Калебом и нахваталась от него этих черно-белых воззрений — слишком много для того, чтобы войти в следственную команду. Мы можем столкнуться с достаточно щекотливыми заданиями. И тогда потребуется выносить суждение — не во всех вопросах можно полагаться на устав Курьерской Службы. Но теперь я считаю, что ты достаточно повзрослела, чтобы выносить собственные суждения в области морали — в том числе и относительно того, когда необходимо промолчать. В конце концов, ты не солгала ни об одном прегрешении Фассы; все свидетельства, приведенные в твоих показаниях, совершенно правдивы. Ты просто… уравновесила то, что не могла сказать о ее трагическом детстве, тем, что ты умолчала о некоторых аспектах ее строительных работ на Шемали.