Кейт Лаумер - Миры империума

— Не надо на меня так смотреть, — сказал О'Лири. — Я не имею никакого отношения к кольцу.

— Кольцо было изготовлено для Крупкина, — вставил Рой.

— Вот как? Никогда ему не доверял, вечно у него глаза бегали туда-сюда.

— Да, но Слим-то говорит, что он получил кольцо вовсе не от Крупкина, он утверждает, что ему дал его герцог Родольфо.

— Глупости. Я теперь вспомнил этот заказ, я сам составлял эти схемы согласно чертежам Крупкина. Ну да, теперь я понимаю, почему он так настаивал, чтобы я не делал никаких изменений! Кольцо было очень умно сконструировано, чтобы в нем было легко все поменять! Ему всего-то и надо было, что заменить А-провод, подсоединить Б-проводник к А, С-проводник к Д, поменять местами проводники Д и Е, подключить проводник Е к сопротивлению X и поменять внутри небольшой черный ящик. Ничего сложного.

— И тем не менее я получил кольцо от Родольфо, — горячо сказал Лафайет. — Он дал мне его, чтобы меня не останавливали по дороге, когда я согласился исполнить одно его поручение.

— Вам бы следовало придумать что-нибудь пооригинальнее, — сказал Флимберт. — Это кольцо не помогло бы вам даже выйти из его комнаты.

— Послушай-ка, — вставил Рой, — может, он хотел дать тебе герцогскую печатку, — я видел у него на руке такую, когда он пытался сделать у нас один заказ. Там тоже большой рубин с инициалами "РР". Может, он схватился не за то кольцо? Как там у вас было с освещением?

— Все, что я помню, так это то, что там было мокро, — сказал Лафайет. — Послушайте, джентльмены, мы теряем время. Теперь, когда мы разобрались в этом недоразумении, если вы отдадите мне мою одежду, то мне пора…

— Э-э, полегче на поворотах, — сказал Пинчкрафт. — Не беспокойся, мы сумеем наказать того, кто невнимательно читает наши контракты!

— В таком случае обратитесь к Крупкину, ведь это он его подписывал, а не я.

— Гм, это он верно говорит, — сказал Пинчкрафт. — В этом что-то есть. Крупкин, как сторона, подписавшая контракт, несет полную ответственность. А этот человек — всего-навсего сообщник.

— А это что, тоже подлежит наказанию?

— Да, но куда менее суровому, — с неохотой ответил Флимберт. — Всего сто лет у мельничного жернова.

— Ну и везучий же ты, Слим, — поздравил его Рой.

— Я счастлив, — отозвался Лафайет. — Послушайте, друзья, а нельзя ли тут чего-нибудь придумать? Может, условное наказание?

— Может, действительно поручим ему что-нибудь, да и дело с концом, — предложил Рой. — Скажем, галстуки, которые у нас завалялись, — никак не продаются. Дадим их ему, и пусть…

— Все это несправедливо! — запротестовал О'Лири. — В этом деле замешан один Крупкин, я всего лишь невинный свидетель. И я считаю, что он также замешан в похищении леди Андрагоры!

— Это нас не касается.

— Может быть, и нет, но я думал, что вы сурово наказываете каждого, кто переделывает вашу продукцию для своих целей!

— Гмм… — Флимберт поковырял в носу. — Это так.

— Послушайте, — настойчиво сказал О'Лири. — Если Крупкину удалось переделать личный передатчик в следящее устройство, почему бы вам тоже не переделать его наоборот?

— А?

— Подключите его таким образом, чтобы он передавал звук не от нас к Крупкину, а наоборот, от Крупкина сюда.

Пинчкрафт нахмурился.

— Возможно, возможно.

Он помахал рукой, требуя тишины, поднял кофейную чашку. Поднеся кольцо к свету, он принялся за работу. Все молча смотрели, как он ковырялся внутри рубина, бормоча себе под нос.

— …провод Б к проводу Д… проводник Е к сопротивлению X… красный, голубой… зеленый…

Через десять минут он сказал:

— Ха!

Закрыл кольцо и поднес его к уху. Потом широко улыбнулся.

— Я его слышу, — сказал он. — Вне всякого сомнения, это кольцо подсоединено к точно такому же, которое Крупкин носит с собой.

Он протянул кольцо Флимберту.

— Гм. Это его голос.

— Ну, и что он говорит? — требовательно спросил О'Лири.

— Он поет. Что-то насчет дороги в Миндалию.

— Дайте послушать.

Флимберт отдал ему кольцо, и Лафайет поднес его к уху.

— Был из глины сделан бо-ог, Все на свете сделать мо-ог…

Лафайет нахмурился. Голос показался ему знакомым. Внезапно кто-то вошел.

— Ну? — высокомерно сказал голос, который пел.

— Ваше величество… принц… Я хочу сказать, ваша гостья отклонила ваше приглашение к завтраку — с соответствующими извинениями, конечно.

— Черт бы побрал эту шкуру, неужели она не понимает, что это делается только ради ее удобства? И прекрати мне лгать, Горб. Эта крыса не знает, что такое извинения. С тех пор, как она здесь появилась, она только и делает, что топает ногами и чего-то требует. Говорю тебе, иногда мне даже начинает казаться, что все мои интриги гроша ломаного не стоят, если постоянно приходится связываться с бабами.

— Надо ли мне… э-э… передать ей приглашение вашего высочества к ленчу?

— Можешь не беспокоиться, просто проследи, чтобы ей подали в комнату, чего она захочет. Постарайся ублажать ее, насколько это будет возможно. Мне вовсе не хочется, чтобы у нее появились на лице морщины, пока она находится под моим покровительством.

— Слушаюсь, ваше величество.

Громкие шаги, стук закрывающейся двери, несколько тактов свиста, затем внезапная тишина и тяжелое дыхание.

— Черт… — пробормотал голос. — Неужели они…

Голос замолк. Раздались громкие звуки рвущейся материи, потом тупой удар. И мертвая тишина.

— Ого, — сказал Лафайет. — Он перестал передавать. Все стали слушать по очереди.

— Наверное, он сообразил, что тут дело нечисто, — сказал Пинчкрафт. — Наверное, сунул кольцо в коробку и закрыл крышку. Вот вам и контрразведка.

— Как жаль! — с воодушевлением сказал О'Лири. — Как раз намечалось что-то интересное!..

— Да ну ладно, пойдем-ка, приятель, — сказал Флимберт. — Тебя ожидает мельница.

— Ну, что ж… прощай, Рой, — сказал О'Лири. — Я, конечно, не могу не заплатить своего долга обществу, но мне очень жаль, что не удастся посмотреть на все волнующие события, которые здесь у вас будут происходить.

— Да ну, Слим, на заводах Аджака жизнь спокойная, что там особо смотреть.

— Обычное вторжение, — сказал Лафайет. — Наверное, это будет яркое зрелище, когда Крупкин прибудет со своей армией, морским флотом и военно-воздушными силами.

— Это еще что такое? — отрезал Флимберт. — О чем это ты говоришь?

— Ох, я забыл, что я один его слушал. Но это неважно. Может, он просто шутил.

— Кто?