В Храмов - Сегодня - позавчера_2

Блин, а приятно приказывать генералу! Гинзбург хоть и военинженер, но его звание равно генеральскому, только он ходит в простом сером танковом комбезе с множеством нашитых полковой мастерской карманов, но без знаков различия. Прихотью судьбы оказался прикомандирован к полку на время боевых испытаний БМП, своей инициативой возглавил рембат, который фактически и создал своими силами по своему разумению. Штат подогнали под фактическое состояние.

Надо было бы вообще его не тащить сюда, но "русский мужик задним умом крепок". Как только пробомбили меня, так я сразу и испугался за генерала. Потеряю такую голову и с меня её, голову, снимут.

Пошёл обратно к штабному Кирасиру. Меня беспокоило затишье. Что-то немцы затихорились, а это неспроста. Но, по пути был перехвачен Брасенем и почти насильно сопровождён до кухни, где был накормлен мясным гуляшем. Это должна была быть каша, но вокруг дорог было столько свежего мяса набито, что каша была не пшённой, а мясной.

- Людей не потравишь падалью?

- Какой падалью? Только то, что дышало к нашему приходу в котлы идёт.

- Слушай, я тут карабин свой снайперу отдал. Как будет возможность, пусть мастерская перешьёт мне разгрузку только под ППС. А то, видишь, половина подсумков опустела.

- Был бы карман, а что в него положить - найдётся. А насчёт разгрузки, головы не забивай. Готовую подгоним под твои телеса. Это быстро.

- Какие телеса? Сказал так, будто я жиртрест какой! Тут пупок к спине прилип.

- Это точно. И на кухню силком гонишь тебя. Смотри, командир.

Брасень показал мне шоколадку.

- Панцершоколад, - прочёл я, - Брасень, все такие батончики собрать! И ещё у немецких танкистов должны быть таблетки в отдельных пачках. Их тоже надо собирать. Это наркотики.

- Наркотики? Как опий?

- Нет, не морфиты. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы по болотам бежали на подобных таблетках?

- А, чтобы не уставать. Помню.

- От них человек сгорает, как спичка. Просто так их есть нельзя. Так что налаживай их сбор и контроль расходования. Понял?

- Понял. А мы эти шоколадки так едим.

- Это всё одно, что микроскопом гвозди заколачивать. Можно, но на хрена? Один подобный батончик может человека сутки в силах продержать. Замечательный НЗ. Весит мало. Это на случай голода или окружения. НЗ. Каждый батончик год жизни заберёт. Есть только тогда, когда встанет выбор - год или вся жизнь. Понял?

- Понял, командир, сделаем.

- А этот давай сюда. Как раз подсумки пустые.

- А я и говорю - были бы карманы.

Человеческий организм - система открытая. Если в него что-то вошло, оно должно что-то из него вытолкнуть. Вот и я побежал до кустиков. Хотя и нет времени, но и терпежу нет. Только пристроился, крик:

- Воздух!

Я разразился матами, проклиная Гитлера, Геринга и всё Люфтваффе. Одно хорошо - оправился чрезвычайно быстро. Боюсь я бомбёжки. Держа танковый комбез руками (не успевал застегнуться), бежал к машинам, когда со всех сторон понеслись радостные крики:

- Наши! Наши!

Над головой пролетели три странных самолёта с подвешенными на внешней подвеске бомбами и снарядами "Катюш". Для истребителей - великоваты, для бомберов - маловаты. На Ил-2 не похожи. Ил он весь такой тяжёло-основательный. А эти как разжиревшие Як-9 или ЛаГГи, те же обводы, истребительные, один мотор, но со сдвойной кабиной. Тем не менее, не разгаданные мною краснозвёздные самолёты, отбомбились и штурманули посёлок и противника около него. Возвращаясь, покачали над нашими головами крыльями. Чем вызвали бурю восторга и салют в небо касок и пилоток.

А вот я расстроился. Сколько времени потерял, обучая личный состав маскировке, а всё напрасно. Они нас увидели, значит и немец увидит.

- Сворачиваемся быстро! - проорал я, врываясь в "штаб". То есть, на полянку со штабной бронемашиной. А тут полный комплект всех командиров моего полка. Начштаба собрал совещание.

- Докладывал наверх, - сказал он мне, ткнув пальцем в небо. Всё же устав ему главнее комполка.

- И?

- Не поверили. Воздушную разведку послали. Звено штурмовиков.

- А я-то думаю, что за самолёты? И что? Убедились?

- Да. Летуны подтвердили результаты боя. Но, теперь штаб ставит ещё более сложную задачу: перекрыть вот эту спарку железки и грунтовки.

- Ага, от скромности они не умрут. Там как раз парочка панцердивизий прёт.

- Мы же сами туда планировали. И нам обещана поддержка...

- Моральная? Типа, Родина вас не забудет?

- В тупике стоит бронепоезд. Морские орудия. Экипаж тоже моряки. Они даже состав свой называют иначе. Транспортёр или элеватор. Как-то так. Их связист уже едет к нам.

- Какой калибр?

- Большой. Морские орудия. Сняты с крейсеров. Или с береговых батарей.

- Воздух! Немцы!

- Замаскироваться всем! Огонь только по команде! - проорал я.

Верно я предположил - пара хищно-тощих силуэтов стремительно прорезала высоту на восток - штурмовики догоняли. С земли им видно подсказали, что наши штурмовики работали без прикрытия. На нас они не отвлекались, я тоже решил их внимания не привлекать. Фениксы могли достать, но на пределе высоты, т.е. эффективность почти ноль, а вот "худые" наведут на нас батареи немцев.

Проводили глазами самолёты с крестами, споро стали сворачиваться.

Только соединившись, полк опять распадался. Боевую часть полка я повёл на север, тылы Гинзбург повёл на восток.

До намеченного места добрались почти без происшествий, так - вспугнули две разведгруппы врага. Уничтожить не получилось - очень резво они ретируются, боя не принимают.

Вышли на намеченные позиции раньше противника, чего я, честно говоря, опасался. Не успеть, в смысле. Закрепившегося немца наскоком не возьмешь. Как и нас. И отходить нам было бы уже больно.

По обеим дорогам сплошной рекой текла людская масса, обтекая огромные бомбовые воронки, остовы техники и трупы людей и животных.

- Комиссар! Вот и для тебя нашлась работа! Не всё же штаны марать в тылах! Всех дезертиров остановить, организовать из них пополнение нашей мотопехоты! А это твоя работа! "Как?" Раком, тля!

Наметили позиции, батареи и пехота стали зарываться в землю. Разведчики разлетелись во все стороны - враг не обязательно подойдёт с запада.

Испытание людей.

В состоянии аффекта.

Когда намечал сектора обстрелов в линии огня полка, вернулся Кадет. Летел на своём Кирасире, как на самолёте.

- Немцы? - запросил по радио.

- Нет, пока, но кое-что занятное.

Занятным оказался белобрысый мальчуган с подбитым глазом и облупившимся носом.

- Здесь, в селе, стоят сухими до десятка танков, - докладывал Кадет, показывая на карте.

- Вот почему развилка оказалась свободна, - кивнул я, и обратился к мальчугану, - Точно без топлива?