Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 7

— Но ни один человек не живет тысячу лет!

— Верно, но я спал холодным сном. Мое тело было заморожено.

— Заморожено — значит мертвое.

— Нет, не мертвое, если заморозить умеючи. Когда-нибудь я объясню подробнее.

— Вы двое не думаете обо мне плохо оттого, что я съел Шекспира?

— Разумеется, нет, — ввернул Никодимус.

— Прекрасно, что нет, — объявил Плотояд. — А то бы вы не взяли меня с собой, когда вам придет пора улетать. Самое сокровенное мое желание — удалиться с этой планеты скороспешно, как только сумею.

— А вдруг нам удастся починить туннель? — напомнил Никодимус.

— Если да, ты сможешь покинуть планету по туннелю.

Глава 10

Туннель был десять футов на десять — квадрат зеркальной тьмы, врезанный в небольшую скалу, которая выдавалась вверх из скального же основания совсем неподалеку от греческого домика, чуть ниже по склону. Между домиком и этой скалой бежала тропа, протоптанная до камня и даже, казалось, углубленная в самый камень. Когда-то в прошлом здесь, по-видимому, ходили много и часто.

— Когда он работает, — Плотояд указал жестом на зеркальную тьму, — он не черный, а ослепительно белый. Войдешь в него, и второй шаг выведет куда-нибудь в другое место. Теперь идешь, а он пихается. Нельзя подойти. Там ничего нет, а все равно пихается.

— Но при пользовании туннелем, — сказал Хортон, — я имею в виду, если он работает и может куда-то вывести, как определить, куда именно он выведет?

— Определить никак нельзя, — ответил Плотояд. — Когда-то, может быть, путник заказывал, куда ему надо, но не сейчас. Вон там рядом, — он помахал щупальцами, — есть такой механизм, контрольный ящик называется. Когда-то, может быть, с помощью ящика выбирали нужное направление, а сейчас никто не помнит, как с ним обращаться. Только ведь это на самом деле неважно. Не понравилось там, где высадился, шагай назад в туннель и попадешь в другое место. Может, не с первого раза, но всегда попадешь куда-нибудь, где понравится. Я бы рад убраться отсюда куда угодно.

— Звучит не вполне логично, — заявил Никодимус.

— Конечно, нелогично, — подхватил Хортон. — Должно быть, вся система пошла наперекосяк. Никто в здравом уме не станет строить неизбирательную транспортную сеть. Этак понадобятся века и века, чтоб добраться до места назначения, — если тебе повезет и ты доберешься до него вообще.

— Хорошо зато, — безмятежно заметил Плотояд, — для того, кто хотел бы уклониться от неприятностей. Никому, и даже тебе самому, неведомо, куда занесет. Погоня видит, как ныряешь в туннель, ныряет следом, а он берет и доставляет их в другое место, нежели тебя.

— Ты знаешь это по опыту или строишь догадки?

— Полагаю, догадки. Кто может знать про то достоверно?

— Вся система несостоятельна, — заявил Никодимус, — если она действует наудачу. Это не путешествие. Это азартная игра, и туннель всегда выигрывает.

— Но этот туннель никуда не ведет, — плакался Плотояд. — Я не привередничаю, куда попасть. Куда угодно, подальше отсюда. Пламенная моя надежда, чтобы вы починили туннель и он забрал бы меня хоть куда-нибудь.

— Подозреваю, — сказал Хортон, — что туннель построили тысячи лет назад, а потом забросили и оставили на несколько веков без присмотра. Перестали ремонтировать, вот он и сломался.

— Однако это не главное, — объявил Плотояд. — Главное — возможно ли для вас починить его?

Никодимус пододвинулся к контрольному устройству, расположенному у кромки туннеля и утопленному в скалу заподлицо.

— Не знаю, выйдет ли, — признался Никодимус. — Не могу даже прочесть показания приборов, если это приборы. Некоторые выглядят так, будто ими можно управлять, но это тоже не наверняка.

— Почему бы не попробовать и не посмотреть, что получится? — предложил Хортон. — Вреда это точно не принесет. Хуже, чем есть, не будет.

— Тоже не могу, — пожаловался Никодимус. — Не могу до них дотронуться. Похоже, они прикрыты каким-то силовым полем. Толщиной оно, может, с папиросную бумагу, но кладу пальцы на приборы, вернее, думаю, что кладу, а контакта нет. На самом деле я до них не дотрагиваюсь. Чувствую их под пальцами, а притронуться не могу. Будто их покрыли скользкой смазкой. — Он поднял руку и пристально оглядел ее. — Но тут и смазки никакой нет…

— Треклятая штука работает лишь на прибытие, — скулил Плотояд. — А должна работать и на прибытие, и на отъезд…

— Держи себя в руках, — бросил Никодимус.

— Ты по-прежнему думаешь, что сумеешь справиться? — обратился к роботу Хортон. — Ты сказал, тут силовое поле. Смотри, еще взорвешься. Что ты вообще знаешь о силовых полях?

— Ничего, — весело сообщил Никодимус. — До настоящей минуты я не знал даже, что они существуют. Просто взял и назвал их так. Термин возник у меня в голове сам собой. Я не знаю, что он означает.

Он достал коробку с инструментами, положил ее наземь и, опустившись на колени, принялся раскладывать ключи и приспособления на скальной тропе.

— Это вещи для того, чтоб его чинить! — возликовал Плотояд. — У Шекспира не было таких вещей. Нет у меня треклятых инструментов, говорил он.

— Очень бы ему помогло, если б они у него и были, — заявил Никодимус. — Мало их иметь, надо еще знать, как ими пользоваться.

— А ты-то знаешь? — съязвил Хортон.

— Вы чертовски правы, я-то знаю, — заявил Никодимус. — Я включил трансмог инженера.

— Инженеры не пользуются инструментами. Ими пользуются рабочие, а не инженеры.

— Не раздражайте меня, — заявил Никодимус. — Довольно мне взглянуть на инструмент и взять его в руки, и мне сразу же все понятно.

— Ну не могу я смотреть на эту чепуху! — воскликнул Хортон. — Я лучше уйду. Плотояд, ты упоминал о развалинах какого-то города. Пойдем-ка осмотрим их.

Плотояд разволновался.

— А если ему потребуется помощь? Может быть, кто-то должен подавать ему инструменты. Или понадобится моральная поддержка…

— Понадобится не просто моральная поддержка, — заявил робот. — Понадобится удача большими дозами, и озарение свыше тоже не повредит. Ступайте, осматривайте свой город.

Глава 11

Даже при самом пылком воображении назвать это городом было нельзя. Дюжины две зданий, и ни одного большого. Продолговатые каменные постройки имели барачный вид. Располагались они примерно в полумиле от домика, украшенного черепом Шекспира, на невысоком взгорке над стоячим прудом. Меж постройками росли густые кусты, а кое-где и деревья. Отдельные деревья угнездились так близко к стенам, что сдвинули или развалили кладку. По большей части постройки совсем утонули в зарослях, и все же там и сям змеились тропинки.