Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

Как всегда, Дэвис, сжав зубы и сцепив ладони, удалился, и все тело его напряглось. Но ему было невозможно оставаться вдали от нее. Ведь если бы он перестал с ней разговаривать, он никогда не смог бы привести ее к истинному спасению.

Фаустролл два года назад объявил себя Богом.

— Тебе больше не нужно искать, друг наш, — сказал он Дэвису. — Вот он, перед тобой, Спаситель. Сходство во плоти с человеком, которое мы приняли, не должно тебя обманывать. Это необходимо, чтобы помешать тебе и всем нам остальным быть ослепленными нашей славой. Прими же нас как своего Бога, и мы разделим нашу божественность с тобой.

— В самом деле, ты уже божественен. Что я сделаю, так это открою тебе, как ты сможешь ее реализовать и как действовать, осуществляя свое славное предназначение.

Фаустролл был безнадежен. Философия его была вздором. И все же, по какой-то причине, Дэвис не мог не слушать его. И он делал это вовсе не для развлечения, как раньше считал, и не из-за того, что мог бы заставить Фаустролла увидеть Свет. Вероятно, это было из-за того, что ему нравился Фаустролл, несмотря на его приводящие Дэвиса в ярость замечания. Было что-то в этом французе.

Дэвис месяцами не видел Ивара, когда однажды Ивар вплыл в его поле зрения. «Вплыл» — подходящее слово: Ивар был как громадный корабль, целый линкор. Позади него шел куда меньший человечек. Он был коротышкой, худым, черноволосым и черноглазым. Лицо у него было узким, нос громадный и с горбинкой.

Ивар заревел на эсперанто:

— Эндрю Рыжий! Все еще мечтаешь найти женщину, которая даст рождение второму Христу? Или ты уже бросил эту задачу?

— Вовсе нет!

— Тогда почему же ты сидишь на своей заднице день за днем и неделя за неделей, месяц за месяцем и год за годом?

— Вовсе я не сижу! — с негодованием воскликнул Дэвис. — Я многих людей обратил, которые отвергали Христа! Или таких, которые никогда о Нем не слыхали, которые не бывали в состоянии благодати!

Ивар махнул рукой, как бы отвергая значительность всего этого.

— Да ты бы мог их поместить под одной крышей в маленькой хижине. Ты что же, собираешься вечно болтаться здесь, когда, несмотря на все твои знания, твой Иисус находится на верхней Реке и ждет, чтобы ты появился и чтобы он мог послать тебя проповедовать?

Дэвис почуял какую-то ловушку. Викинг ухмылялся, как будто бы собирался наброситься на него.

— Куда больше смысла поджидать Его здесь, — сказал Дэвис. — Он придет в один из дней, и я буду готов приветствовать Его.

— Лентяй, лентяй, лентяй! Правда-то в том, что тебе нравится жить тут, где никто не собирается убить тебя или превратить в раба. Ты делаешь слабые попытки читать проповеди, а большую часть времени проводишь на рыбалке — или кроешь свою женушку!

— Да посмотри-ка ты сюда, — начал Дэвис.

— Я уже здесь — и я смотрю. И то, что я вижу — это человек, который когда-то был огнем, а теперь он остыл и боится испробовать трудностей или страданий.

— Неправда!

— Я упрекаю тебя, но я упрекаю и себя самого. У меня тоже была мечта отправиться вверх по Реке, пока я не доберусь до ее устья. Я надеялся найти там те существа, которые создали этот мир и которые вызвали наше воскрешение. Если бы они не ответили на мои вопросы добровольно, они бы сделали это по принуждению. Я это обещаю, хотя они, кажется, неизмеримо могущественнее меня.

Но я забыл свою мечту. Выражаясь твоими словами, я был как дома в Сионе. Но это место — не Сион.

Дэвис кивнул в сторону человека, который пришел с Иваром:

— Кто это?

Большая рука Ивара подтолкнула маленького человечка вперед:

— Его зовут Бахаб. Он новенький. Бахаб араб, — Он родился на Сицилии, когда его народ захватил этот остров. Не знаю уж, где он жил согласно твоим представлениям, но это неважно. У него имеется интересная историйка, которая мне напомнила о том, что я позабыл. Говори же, Бахаб!

Человечек поклонился. Он заговорил высоким голосом и с сильным акцентом — на эсперанто. Хотя некоторые употребляемые им слова отсутствовали в местном лексиконе, Дэвис из контекста понял их значение.

— Я уверен, вы меня извините за такое внезапное появление и за то, что я, возможно, помешал. Я предпочел бы сидеть с вами за чашкой кофе и хотел бы познакомиться с вами до того, как начну мою историю. Но некоторые люди такие варвары, или, я бы сказал, у них иные привычки.

— Неважно, — громко перебил Ивар. — Начинай же свою историю!

— A-а, да. Несколько лет тому назад я был в верхней части Реки, далеко отсюда. Я разговаривал с человеком, у которого оказались удивительные новости. Не знаю, правда это или нет, хотя ничего не приобретал, если и лгал мне. С другой стороны, иные люди лгут просто ради удовольствия говорить неправду, сыны шайтана. Но иной раз, если ложь произносится просто для развлечения…

— Не собираешься ли ты заставить меня пожалеть, что я привел тебя сюда? — заорал Ивар.

— Прошу прощения, ваша милость. Человек, с которым я разговаривал, сказал, что у него есть любопытная история. Он много бродил, вверх и вниз по этой долине, но никогда не встречал ничего такого удивительного. Кажется, он однажды побывал в одной местности, где некая женщина, которая дала клятву остаться в девицах, зачала.

— О, Бог мой! — воскликнул Дэвис. — Может ли такое быть правдой?

Бахаб ответил:

— Я не знаю. Я не был свидетелем этого события, и я скептически настроен. Но другие, которые там были в то время, поклялись, что этот человек сказал правду.

— Ребенок! Ребенок! — воскликнул Дэвис. — Это был мальчик?

— Увы, нет. Это был младенец женского пола.

— Но этого быть не может! — удивился Дэвис.

Бахаб помолчал, как будто бы размышляя и ожидая, не назовет ли его Дэвис лжецом. Потом он улыбнулся:

— Я только говорю вам о том, что тот человек и остальные, — а всего их было пятеро — рассказывали мне. Непохоже, чтобы все они сговорились мне лгать. Но, если это вас оскорбляет, я ничего более не скажу.

— О, нет! — поспешил заверить его Дэвис. — Я вовсе не оскорблен. Наоборот. Пожалуйста, продолжайте.

Бахаб поклонился, затем добавил:

— Все это произошло за много лет до того, как я попал на ту территорию. Теперь этот ребенок должен быть совсем взрослым, — если такой ребенок был. Возможно, та женщина не сохранила девственность, как поклялась, возможно, отец ребенка — какой-нибудь мужчина. Но это уже было бы достаточным чудом, так как все мужчины и женщины, кажется, стерильны.

— Но ребенок — девочка? — переспросил Дэвис. — Этого не может быть!

— Я разговаривал с умными мужчинами и женщинами конца двадцатого века, по христианским меркам, они называют себя учеными, — заверил его Бахаб. — Они мне объяснили, что, если бы женщина забеременела благодаря химическим методам, родился бы ребенок женского пола. Я не понимаю их болтовни насчет «хромосом», но они меня уверяли, что девственница может зачать только девочку. Они также сказали, что в их времена такого никогда не случалось. И ни в какие времена до них — тоже.