Евгений Филенко - Галактический консул

— Ну что ты городишь, — вздохнул Кратов. — Как такое возможно?

— А вот теперь я в этом просто убежден. От моего орлиного взора не ускользнула некоторая романтическая затуманенность твоих очей. Врезался, и по самую макушку. Но только в кого? Имея некоторое представление о твоих пристрастиях, а также обладая отменным слухом, не изменившим мне даже в минуту телесной немощи, я делаю заключение, что это наш железный командор…

Грант ловко увернулся от прицельно пущенной в него подушки, подобрал ее и пристроил под локоть.

— Так вот, брат-плоддер, — сказал он. — Плохи твои дела. Лично я тебе не завидую.

— Что так?

— Это амазонки.

— Кто-кто?!

— Амазонки. Ты знаешь, что такое амазонки?

— Конечно, знаю, — пожал плечами Кратов. — Это такая река.

— Девственный ты человек, — промолвил Грант с презрением. — Это такое племя. Сплошь одни женщины.

— Что-то не встречал, — притворился Кратов.

— Они вымерли. Может быть, и к лучшему. Экстремистки, воительницы. Представляешь, по некоторым историческим свидетельствам они варварски выжигали себе правую грудь, чтобы удобнее было натягивать тетиву лука! Правда, у наших амазонок ничего похожего не наблюдается…

— Уже проверил!

— …ибо фогратором удобно пользоваться из любой позиции. А знаешь, как они поступали с мужчинами?

— Съедали, — фыркнул Кратов.

— Почти угадал. Вот и эта тигрица тебя съест. Видел, какие у нее зубки?

— А что, хорошие?

— Изумительные! Ну, сознайся, что я прав.

— Ты промахнулся, брат-плоддер, — усмехнулся Кратов. — Тебе простительно: ты же синоптик, а не психолог. И даже не ксенолог. Ксенологи тоже прекрасно разбираются в людях… Просто мы знакомы с командором Климовой без малого одиннадцать лет.

— Сколько?! — вскричал Грант. — Вот скука-то! Друзья детства, пробуждение чувств, первые прогулки под луной, платоническое дрожание случайно встретившихся рук…

— Второй промах, — констатировал Кратов. — Ты сегодня не в форме, брат. Когда я впервые увидел командора Звездного Патруля Елену Климову, она была еще никаким не командором, а всего лишь тощим нескладным подростком по прозвищу Ленка Драная Коленка, Лешка-Многоножка, а то и запросто — Леший. Так вот, в ту золотую пору никаких достоинств в ее фигуре, а тем паче в зубах, не усматривалось. Обладая гордым независимым характером, она постоянно лезла в наши суровые мальчишечьи игрища. Пока не наступила еще более золотая пора, когда внезапно раскрываются глаза на мир, на окружающих людей…

— Господи, — промолвил Грант. — Как давно все это было! И совершенно так же. В том, потустороннем мире.

— …В общем, тогда мы просто вышвырнули ее из нашей мужской компании. Мы напропалую влюблялись в сверстниц и с непривычки сатанели от этих чувств, и творили безумства. И никому не было дела до того, что стало с Лешкой-Многоножкой. Ведь она еще не созрела для нас. А когда мы покинули родные пенаты, она все еще где-то там зрела, мы же все как один ринулись в региональное Училище Звездной Навигации и Разведки. Но поступил один лишь я.

— И стал героем-космопроходцем, — ввернул Грант.

— Не стал, к сожалению. Стал я, равно как и ты, плоддером. Сижу на маленькой планетке с пышной биосферой смотрителем Галактического маяка. Надзираю за сепульками, сиречь сигнал-пульсаторами. Постреливаю из фогратора глупых и оттого беззащитных зверушек. А она, поди ж ты, командор Звездного Патруля.

— Сегодня ты велеречив, как никогда, — заметил Грант. — В тебе чахнет писатель. По меньшей мере, мемуарист. Должен ли я сделать из всего услышанного вывод, что наш бронзовый командор тебе безразличен?

— Не надо мне от тебя никаких выводов, — сказал Кратов, протестующе выставив ладонь.

— А вот я так намерен рискнуть и подставить грудь под стрелу из колчана амазонки. По экспертным оценкам это примерно равноценно попытке подраться на кулачках с пантавром.

— Лучше бы ты сцепился с настоящим пантавром, — покачал головой Кратов. — По крайней мере, получилась бы коррида. А так тебя просто съедят.

— Съедят, это точно, — охотно согласился Грант. — Предварительно вымочив в винном соусе, обваляв в сухарях и поджарив на вертеле над угольками. Но неужели ты не видишь, какие сокровища пропадают втуне? У меня глаза разбегаются! Вспомни, когда мы с тобой в последний раз видели живую женщину.

— Месяц назад. На плоддер-посте Альтаир. Доктор Славина из Швейцеровской миссии.

— Как же, милая старушенция с богатейшим жизненным опытом. Но я-то имею в виду молодую хорошенькую женщину, туго затянутую во что-нибудь этакое… пусть даже в скафандр.

— Плоддер, плоддер, — укоризненно произнес Кратов. — Где твоя честь? Мы добровольно ушли из Внешнего Мира за барьер отчуждения, оборвав узы родства и дружбы, и нет для нас иного образа жизни, нежели труд…

— Все верно, — вздохнул Грант. — Добровольно ушли, то-се… А как порой хочется назад!

— Никто тебя не задерживает. Ты волен выбирать свой путь, как тебе велит твоя совесть.

— Еще рано, — сказал Грант. — Нет мне покуда возврата. Но все же преступно допускать в Галактику женщин, особенно в Звездный Патруль. Это провокация, дьявольский искус. Галактика — экологическая ниша мужчин. И спасать здесь приходится опять-таки мужиков. Зачастую подернутых плесенью в многодневном своем затворничестве на пустых и скучных планетах. Почему этим должны заниматься красивые женщины?

— Это я как раз понимаю, — сказал Кратов.

Пусть жалок раб в селении глухом,Далеком от тебя, как своды неба эти!..Но если женщина небес грустит о нем,Я вижу в этом знак,Что стоит жить на свете!

Нет лучшего лекарства для мужчины, чем красивая женщина. Только не для плоддеров.

— На связи субнавигатор Ким, — хрустально прозвенел интерком. Обслуживающий персонал маяка приглашается на совещание в кают-компанию. Конец связи.

— Субнавигатор Ким, — повторил Грант мечтательно. — Джемма Ким. Такая вся… По-моему, нормальная девушка. Во всех смыслах. Не то что этот айсберг самомнения, командор Климова. По прозвищу Лешка-Ложноножка. А я привык ставить перед собой только реальные задачи. Ты меня понял, брат-плоддер… по прозвищу Шаровая Молния?

— Я тебя не слышал, брат-плоддер, — буркнул тот, поднимаясь.

4

Кают-компания Галактического маяка никак не была рассчитана на такое скопление народа. Иконописное лицо командора Климовой выразило сдержанное недовольство, когда ее слегка потеснили и чье-то мощное и жесткое колено уперлось ей в бедро под маленьким столиком. Круглая мордашка субнавигатора Джеммы Ким, напротив, излучала всевозможное дружелюбие.