Игорь Борисенко - Вариант "Ангола"

– Такой вот я… отец солдатам, – отшутился я.

– Это хорошо, это правильно. Они вас уважать станут, а это для командира первое дело.

Я почувствовал, что краснею от этой похвалы. Хорошо, ночь на дворе – но Радченко, он же хитрый такой, поди и в темноте видит!

– Ну, как там дальше, след еще есть? – поспешил я перевести разговор. Старшина степенно одернул рукава и прищурился, глядя на луну.

– Нет, пропал.

– Ох ты… а как же дальше?

– Не боись, товарищ капитан, не пропадем. Эти ж "бесы" идут – чисто слоны, да и склоны тут не сплошь каменистые. То тут, то там кусты и травинки, а они совсем без земли не могут. А где земля – там след. Ну или осыпь, скажем, из мелких камушков. На ней тоже видно. Эти-то и в голове не имеют след скрыть или спутать. Просто прут вперед, дубинушки.

– Значит, засады можно не опасаться.

– Кто знает? Бояться – оно, конечно, не стоит, а опасаться чего-нить, это завсегда полезно. Мы ж с вами не знаем, может эти "бесы" кем посланы? Вдруг там кто похитрее да позлее сидит? Так что вы утром в задний заслон двоих только отправьте. А Валяшко пусть с пулеметом наготове идет чуть по-спереди от вас.

– А ты, Семеныч? Тебя утром не будет?

– Не, мы с Григорием сейчас позавтракаем и отправимся. Ты остальным часок дай поспать, потом поднимай, чтобы после шести уже выступить. Тут гляди, скоро рассветать начнет.

– Долго ли гнаться еще?

– Кто ж знает? С божьей помощью догоним. Ты ж знаешь, как в народе говорят? "Сколь веревочке не виться, конец все равно будет". Так и здесь. Я вот знаешь, чего еще опасаюсь? По горе идти не сможете. Напролом даже "бесы" не поперли. Приняли они влево и по склону, по-над речкой бегли. Я нарочно пробовал по склону пройти – нет, груженому человеку нечего делать, а с лошадью тем более. Тоже придется из долины на север, через реку и по берегу другой идти. Она уже побольше – Эквимина сама, которая около прииска была. Там в сумерках плохо видать было, но чую я, впереди лес. Как бы не в лесу и было ихнее логово.

– Лес – это ж для нас хорошо! – сказал я.

– Ну да. Вот я чего и боюсь: ползете вы тут по горам, как вошь по плеши, все на виду. Слыхал же, ребята сказывали про самолет? Не дай бог сюда прилетит. Жалею я теперь, что не стал балахоны брать, в каких здешние мужики да бабы ходят. Накинули бы, все маскировка. Хотя, с другой стороны, все равно не поверили бы. К чему такой толпе негров по горам шляться в стороне от дороги, да еще с лошадьми? Их тут отродясь нет ни у кого, все быки да ишаки. К тому же место запретное. Слыхал я, будто люди этой горы боятся и лес этот – ни ногой.

– А как она называется? Не Гора ли Грома?

– Это ты про ту бумажку, про камни думаешь? Может и так, я не знаю. Это ж только товарищ Денисов с местными дружбу водил. Он может и сказал бы, а я не ведаю. Только сдается мне, что она и есть. Все ведь сходится тогда.

– Значит, идти нам далеко не придется?

– Стало быть, так.

– Хорошо, – кивнул я. А самому тут же стало страшно. Ну да, догоним мы их, а там… что? Я ведь до сих пор не задумывался, как мы будем противостоять молниям, парализующим тело. Наши пули причиняют им небольшой ущерб, а если принять, что в логове этих "бесов", скажем, штук десять?

– Думаешь, что делать, когда настигнем? – прозорливо спросил Радченко. – Как в той присказке как бы не случилось, верно?

– Какой?

– Про медведя. Пошли мужики в лес. Кличут одного: Иван, ты где? Медведя поймал, братцы! Так тащи его сюда. Да он не идет! Так сам иди! Да он меня не пускает!

– Да уж… верная присказка.

– Ну, не горюнься так сильно. На кажного медведя рогатина найдется.

Хлопнув меня по плечу, Радченко легко поднялся и вернулся в лагерь. Он поднял Кондратьева, и вскоре они пропали, двинувшись в горы.

Я сделал все, как велел мне старшина. Разбудил лагерь вскоре после пяти; возились все довольно долго – пока то да се, умылись-прибрались, выпили кофе, сваренного Олейником, нагрузили рюкзаки – уже седьмой час был. В нашем ущелье солнце не появилось, но видно было, что в долине на севере и на далеком склоне поднявшейся за ней горы оно светит вовсю. Я разослал дозоры, вооружил Валяшко ручным пулеметом и велел идти впереди и левее. Затем мы выступили.

Днем река, кажется, шумела гораздо сильнее, чем ночью. Она стекала с высоких камней справа небольшим водопадом и потом бурлила вокруг гладких валунов, растекаясь на довольно большой площади неспокойным заливчиком. Форсировать ее было трудновато: камни скользкие, вода холодная. К тому же, нам пришлось не просто перейти с берега на берег. Река некоторое время текла по нашему ущелью, занимая его почти от стены до стены. Затем склоны расступились, река отвернула на северо-запад, а нам надо было карабкаться по осыпи на юго-восток. Впереди по широкой долине, поросшей кустами и даже редкими баобабами, текла Эквимина. Но наш берег был узким; выставлять с той стороны дозор смысла не было, поэтому Клюйко, которого я определил было налево, немного попылив обычной для здешних мест красноватой пылью, примкнул к основной группе.

Мы продвигались вперед медленно, лавируя между камнями и расщелинами. Можно было спуститься к реке, но там при случае скрыться было вовсе негде. Стоило подняться солнцу, с моря поползли первые облака, серые и низкие. Хорошо бы они укрыли нас разом и от палящих лучей, и от самолетов, чтобы было не как вчера.

Часа через два после возобновления похода Клюйко обнаружил пирамиду, сложенную из камней, с воткнутой в нее кривой и сухой палкой.

– Знак нам от Семеныча – дескать, правильно идем! – воскликнул Борис.

– Как будто тут можно идти неверно, – хмыкнул Раковский. – Слева река, справа гора.

Препираться с ним никто не стал, даже Вершинин. Впрочем, он с Зоей шел достаточно далеко от головы. Позади них шли только Олейник и Попов. Валяшко впереди нас залез на один из камней и помахал рукой. Я немедленно двинулся вперед велев остальным остановиться и приготовиться ко всяким неожиданностям. Но оказалось, что наш пулеметчик просто заметил далеко впереди лес. Непонятно, почему там он был, а здесь нет? На глаз казалось, что до первых деревьев будет километра полтора, а то и меньше.

Правда, прежде чем мы добрались до леса, пришлось преодолевать еще одну речушку, текшую к Эквимине. Вот еще одна странность Анголы: при всей пустынности и засушливости речек тут очень много. Маленькие очень они, правда. Вот у этой ширина была не больше метра. Просто узкий желобок в каменном ложе, и вода почему-то мутная.

Через два часа мы уже были у опушки леса. Тучи к тому моменту заволокли все небо, но я уже знал, что ждать дождя бесполезно. Еще один парадокс: облачности сколько угодно, осадков – ноль. Все не как у нас. Так как к тому времени мы шли уже порядка пяти часов, пора было сделать привал. Неутомимый Клюйко нашел дерево с отломанной веткой, еще один знак. Возле него мы и стали устраиваться. Через несколько минут появился Кондратьев.