Пол Андерсон - Антология фантастических рассказов

Март сдержал улыбку, но почувствовал желанно продолжить спор. Ему хотелось подразнить Дикстру.

— Нет, серьезно, доктор, и я спрашиваю всех: что случилось бы, если бы принцип эквивалентности оказался неверным? Почему в восточной литературе так много писали о левитации? Я думаю, Даннинг задал себе этот вопрос и нашел какой-то разумный ответ. Если принцип эквивалентности несовместим с этим ответом, то нам, пожалуй, стоит пересмотреть данный принцип. Если мы действительно хотим повторить достижение Даннинга, нам придется внимательно присмотреться ко всем общепризнанным постулатам, ко-торйё имеют какое-то отношение к тяготению.

Неожиданно слова попросил Дженнингс, сухопарый физик из Калифорнийского технологического института.

— Я полностью согласен с доктором Нэглом, — сказал он. — Что-то случилось со мной за эту неделю. Я вижу, что то же самое произошло с большинством из вас. К сорока годам средний физик, видимо, приобретает способность инстинктивно отклонять все, что не соответствует известным ему законам естествознания. Затем мы становимся руководителями факультетов, а те, кто моложе нас, продолжают исследования и используют информацию, на которую наше поколение не обращало внимания, и делают открытия, мимо которых мы прошли. Мы как бы воздвигаем плотины в своих умах, или, если угодно, строим там шлюзы, через которые течет вся масса сведений о физической вселенной. По мере того как мы стараемся и становимся все более умудренными, мы закрываем ворота шлюзов настолько, что уже ничто новое не может попасть в наш мозг. События прошлой недели до самого основания потрясли меня. Я вновь оказался в состоянии усваивать и накапливать данные, с которыми не сталкивался раньше. Мне кажется, доктор Нэгл прав. Мы должны пересмотреть все, что мы знали до сих пор относительно силы тяготения.

Семинар прошел бурно.

После семинара Март зашел в кабинет Бэрка.

— Привет, Бэрк, — сказал он.

— Привет. Как ваши дела? Я уже дня два собирался заглянуть к вам. Пока не видно, чтобы кто-нибудь из вас перебрался в мастерские. По-видимому, вы еще находитесь на стадии теоретических изысканий.

— Мы не дошли даже до этого, — буркнул Март. — Но есть вопрос поважнее, чем антигравитация. Как вы относитесь к поездке на рыбную ловлю?

— Что ж, пожалуй. Я понимаю вас: одна работа, и никакого отдыха, и все такое прочее… Но вы-то понимаете, как важен проект?

— Я еду ловить рыбу, — сказал Март. — Вы поедете со мной или нет?

— Еду. Я могу снять бревенчатый дом рядом с горной речкой, где форели больше, чем на рыбном рынке.

В домике, арендованном Бэрком, их уже ждал сторож, приготовивший все необходимое.

В лесу было сыро от росы, в лощинах, которыми они спускались к реке, еще прятался предрассветный холодок.

Март подтянул сапоги повыше и попробовал гибкость купленного им нового удилища из фибергласа.

— Наверно, я старомоден, — сказал он. — Прежние удилища мне нравятся больше.

Они вошли в речку чуть повыше тихого омута. Клев был хорошим. К полудню Март поймал шесть, а Бэрк семь крупных форелей.

После обеда они уселись на берегу и бездумно смотрели на текущий мимо поток.

— Приступили ли вы к работе? — прервал молчание Бэрк.

Март рассказал ему о последнем семинаре.

— Может быть, Дикстра совершенно прав. Его математические выкладки выглядят убедительно. Но я был вполне серьезен, когда предложил пересмотреть принцип эквивалентности — по крайней мере его современную формулировку.

— Вы знаете об этом больше, чем я, — сказал Бэрк. — В чем суть принципа эквивалентности?

— Его выдвинул Эйнштейн в одной из своих первых работ, кажется, в 1907 году. Он утверждал, что сила инерции эквивалентна силе тяжести. То есть в системе, которая движется с ускорением, человек будет испытывать действие силы, ничем не отличающееся от действия силы тяжести.

С другой стороны, человек внутри свободно падающего лифта не замечает воздействия земного притяжения. Если бы он встал на весы, то увидел бы, что ничего не весит. Жидкость не выливалась бы из стакана. Согласно принципу эквивалентности никакой физический эксперимент не может обнаружить земное притяжение внутри любой системы, свободно движущейся в гравитационном поле. Дикстра был совершенно прав, сказав в ходе своих строго научных рассуждений, что такой механизм, как аппарат Даннинга, потребовал бы отказа от принципа эквивалентности. Но, может быть, принцип эквивалентности и вправду недостаточно точно отражает действительность. Если это так, у нас есть хороший исходный пункт. Каким будет следующий шаг, я пока не знаю.

Вода крутилась и пенилась вокруг торчавшего у берега камня. Бэрк швырнул в реку пригоршню палочек. Они устремились к центру водоворота.

— Можно было бы сказать, — произнес он, — что эти палочки сблизились друг с другом под воздействием взаимного притяжения.

— Здесь дело не в притяжении между ними, — сказал задумчиво Март. — Это было вызвано силами, тянущими и толкающими их. Гравитация — подталкивание и тяга, может быть. Но что подталкивает, что тянет? Чертов Даннинг! Он знал!

Сидя на крыльце в темноте после ужина, Март чувствовал себя удовлетворенным. Его не покидало смутное ощущение, что он чего-то достиг за этот день. Чего именно — он не знал, но это не имело значения.

— Знаете, — заговорил он внезапно, — вы, психологи, должны объяснить нам, откуда берутся идеи. Откуда приходят идеи — изнутри человека или снаружи?

Он умолк и занялся истреблением москитов.

— Продолжайте, — сказал Бэрк.

— Мне нечего больше сказать. Я думаю сейчас снова о гравитации.

— А что вы думаете?

— Как найти новую идею о гравитации? Что происходит в человеке, когда он придумывает новую теорию? Я чувствую себя так, словно меня непрерывно засасывает в эту проблему вместо той, которую я должен решать. Сейчас я думаю о нашем послеобеденном разговоре. Должен сказать, что мне никогда не нравился принцип эквивалентности. Это чувство гнездилось где-то в уголках мозга. Принцип неверен. Я пытаюсь представить себе нечто текущее сквозь пространство. Но это не может быть трехмерным течением, подобным реке.

Он выпрямился и медленно вынул сигару изо рта.

— …Но это может быть течением… — Он внезапно встал и повернулся к дому. — Послушай, Бэрк, надеюсь, ты простишь меня. Мне нужно кое-что посчитать.

Кончик сигары Бэрка засиял красным огоньком.

— Не обращай на меня внимания, — ответил он.

Бэрк не знал, когда Март лег спать. Утром он застал его за работой.