Еремей Парнов - Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона

12. «Суеверны» ли Вы в таких вещах и умеете ли управлять ими? х

13. Привлекает ли Вас использование трав для приготовления х пищи и лекарств древней медицины? х

14. Оказывают ли на Вас воздействие определенные места? х

15. Волшебники совершают ритуальные действия голыми. Чувствуете ли Вы себя достаточно естественно и удобно без одежды? -

16. Верите ли Вы в перерождение? -

17. Есть ли у Вас тайное имя, которым зовете себя? -

18. Хотите иметь его? -

19. Говорите ли Вы с растениями, с Вашей кошкой и собакой и верите ли в то, что они и прочие вещи в Вашем домё обладают личностью, индивидуальностью? х

20. Бывают ли у Вас вещие сны? х

21. Верите ли в группу людей, могущих совместно концентрировать мощь психических сил? х

22. Хотите, чтобы другие относились к Вам как к волшебнику? х

Подпишитесь именем, которое Вы выберете для общения с единомышленниками.

Даты не ставить!

Знаки четырех стихий очертили углы.

Вопросы, а было их 22, были составлены толково. Как знаток предмета, Ратмир отдал должное адептам Искусства, обосновавшимся в графстве Уорчестер. По внезапному наитию, словно кто-то толкнул под локоть, он подписался именем, что пришло во сне: ЭЛИГОР, двенадцатый офицер императорской свиты.

Как и предрекал Джонсон, карнавал привлек немногих участников — одиноких женщин, по большей части элегантного возраста. Не считая самих вичи, легко различимых по красной подвязке на левой ноге и магическим знакам, собралось меньше сотни.

Обстановка до смешного напоминала толкучку в Измайловском парке. Вдоль длинной аллеи, в конце которой виднелась открытая эстрада, где, вероятно, ожидалось представление, расположились торговцы всякой всячиной. Кто сидел за раскладным столиком, кто, разложив свой товар на клеенке, переминался с ноги на ногу. Длинноволосый парень с повязкой на лбу, разрисованной зодиакальными символами, самозабвенно водил смычком. Узнав знакомую мелодию — «Пляски смерти» Сен-Сенса — Борцов бросил квотер в пустой футляр, где лежала долларовая бумажка и немного мелочи.

Художники, расположившись на траве, демонстрировали обрамленные, сверкающие свежим лаком холсты. Сюжеты тоже были знакомые: голые бабы, фантастические чудовища, супермены с бластерами, инопланетяне, исчадия ада. Уровень мастерства соответствовал арбатскому. Благообразная дама в розовом парике специализировалась на растениях: семена лотоса, головки мака, бледные, как заспиртованные зародыши, корни женьшеня. От пакетиков с сушеными травами исходил стойкий аптечный дух.

Ратмир с интересом разглядывал этикетки. Горечь полыни он вынес из самого раннего детства, а в пионерском лагере, откуда сбежал за два дня до конца смены, его прозвали «Ботаником». Гелиотроп — цветок Солнца, лунный ирис, вербена Венеры, посвященная Юпитеру мята… Еще не зная Блока, он возлюбил «вечность болот»: осоки, мшистые кочки с плотоядной росянкой, кружащий голову дурман багульника и Кассандры. Влекомый голосом крови, лез с рюкзаком за плечами в самую трясину, не страшась ни чарусы, ни мари, ни окон, откуда и зверь не выберется. Какие приметы подсказывали дорогу, какая сила выводила на верный путь?

Тринадцатый параграф анкеты Борцов отметил с абсолютной уверенностью. Ничто из арсенала ведьм не привлекало его так магнетически властно, как запахи специй и лекарственных трав. Положа руку на сердце, крестик можно было поставить в каждой графе, за одним-единственным исключением. Вопрос под номером 15 лишал самозванного Элигора надежды заделаться стопроцентным волшебником: Ратмир стеснялся своей наготы даже в самые интимные моменты. Не страдая пуританскими комплексами, он воспринял игру в колдовство как не слишком забавную, но поучительную шутку, из которой не грех извлечь полезные сведения. Одно дело — читать про подобные экзерсисы, другое — увидеть воочию. Собирая крупицы забытой мудрости, он охотился за истинными наследниками древней религии Земли: племенными шаманами, деревенскими знахарями, отшельниками, но весьма иронически относился к полуграмотным неофитам, паразитировавшим на могучем стволе европейского рационализма. Доморощенные российские скоморохи, учинившие свистопляску на обломках империи, внушали омерзение. Как и во времена Веймарской республики, на питательном бульоне оккультизма разрастался нацистский штамм.

Зараженная мертвечиной почва изрыгала пузыри зловонного газа и алкала новой крови. «Полюби эту вечность болот» — пришла на ум блоковская строка. «Это были пузыри земли» — боготворимый Борцовым поэт взял к своей третьей книге стихов эпиграф из «Макбета». Что провиделось ему, одержимому мистическими предчувствиями? Гнилая атмосфера, воцарившаяся в стране после Пятого года, тоже была во многом схожа с нынешней.Мы — дети страшных лет России —Забыть не в силах ничего.

Пути не помним своего… «Балаганчик», — подумал он, вступив под сень дерев, увитых гирляндами лампочек, и тут же спохватился, что и это от Блока.

Последний российский гений умер не от голода и не от болезни. Он умер потому, что не хотел больше жить.

Борцов купил пакет можжевельника. Благоухание хвои вызвало в памяти дни, проведенные в монастыре Гандан. Раздачу можжевельника прихожанам, кормление птиц, вынос мандалы, первую встречу с далай-ламой.

Наткнувшись на урну, куда следовало опустить опросный листок, сунул в щель вчетверо сложенную бумажку.

Крестики, полумесяцы, звезды Давида, египетский анх и буддийское колесо — священные эмблемы живых и мертвых религий — встречались на каждом шагу в немыслимом изобилии. Браслеты, брошки, серьги, кулоны, цепочки — чего только не было на лотках. Немытый парень в джинсах-варенках с тонким знанием ремесла торговал минералами. Шлифованные камни и необработанные кристаллы, особо заряженные мощью древней стихии Земли, были разложены точно по зодиаку и месяцам. Горный хрусталь хранился в мешочках из черной замши. Желающий обрести астральное видение должен был носить кристалл на себе, подзаряжая его собственным излучением. Синий с золотистыми блестками авантюрин, прекрасный, как звездное небо, сулил веселье и бодрость духа, опалесцирующий адуляр — лунный камень — навевал нежные сны. Зато играющие радужным семицветьем опалы не обещали опрометчивому покупателю ничего хорошего. Обманчивые надежды, меланхолия и даже тяга к самоубийству подстерегали чуть ли не каждого. Только рожденный под знаком Весов, а Ратмир появился на свет именно в октябре, мог носить переливчатый камень.