Джек Финней - Меж трех времен

Снаружи, в «вороньем гнезде», установленном на передней мачте, тепло одетый и оттого неуклюжий матрос смотрел сейчас на черное море и сверкающее звездами небо. Вот-вот он подастся вперед, прищурится, убеждаясь, что ему не померещилось, и поспешит ударить в колокол. Миновало десять секунд… больше… стрелка часов на дальней стене застыла на 11:20. А затем мы услышали то, что ожидали услышать мы одни — быстрое тревожное «бом-бом-бомм!» колокола, едва слышное сквозь стекла окон. Наступила длинная пауза — мы знали, что в этот миг вахтенный звонит на мостик. А потом, улыбаясь друг другу, мы ощутили, как едва заметно, медленно колыхнулась громада «Титаника», когда руль был резко переложен на новый курс. И вдруг, мгновенно и ошеломляюще, перед самым нашим окном возник ледяной белый силуэт исполинской плавучей горы — он заполнил собою все окно, он был так близко, что если бы не стекло, "мы могли бы коснуться его рукой. И тогда, на новом своем курсе, на новом курсе, чуть-чуть измененном Джоттой, «Титаник» соприкоснулся с гигантской глыбой, которая иначе проскользнула бы — вплотную, но проскользнула мимо.

И мы услышали — не столько услышали, сколько ощутили подошвами ботинок — негромкий, протяжный, медленный рвущийся звук, длительный треск лопающейся по шву стали, когда подводный отрог айсберга, выбрав самое подходящее, самое уязвимое место, пропорол заклепанное днище «Титаника», и неутомимое море хлынуло, в разрыв, чтобы через два часа полностью поглотить судно. Джотта слушала, и глаза ее раскрывались все шире, кровь отхлынула от стремительно бледнеющего лица.

— Никогда… — прошептала она, и глаза ее в один миг наполнились слезами. — Никогда не изменяйте…

Она порывисто вскочила, и когда я отодвинул кресло, чтобы встать, выкрикнула:

— Нет!

И прибавила почти с бешенством:

— Нет, не смейте идти за мной! Не смейте!

И, повернувшись рывком, почти выбежала из комнаты.

За окном прошел судовой офицер — прошел, впрочем, особо не торопясь. Айсберг исчез, растворился в окружавшей нас темноте. Я огляделся и отыскал взглядом Арчи — он сидел за столом в компании нескольких мужчин, и я знал, что там он и останется. И я опустился в кресло — еще два часа, долгих два часа, спешить некуда — и протянул руку к бокалу.

30

Я вернулся домой. Насовсем. Я сижу на крылечке нашего дома, в темноте, но не кромешной, потому что рядом на тротуаре горит фонарь, и все в порядке, и мне хорошо. Просто замечательно. Я не хочу больше покидать свой дом, не хочу отправляться куда бы то ни было. И не хочу даже вспоминать о Рюбе Прайене. Или о докторе Данцигере и о том, как он был прав. Пират бродит на другой стороне улицы. Он часто оглядывается, и в свете фонаря его глаза отливают зеленью. Хочет убедиться, что я здесь, никуда не ушел, покуда он исследует окрестности, проверяет, насколько они изменились.

Они не изменились, разве что самую малость. Прошлым вечером я сам прошелся по окрестностям и увидел похоронный венок на парадной двери дома старого мистера Бостуика — жесткий темный веночек с лавандовыми цветками, какой вывешивают, когда в доме кто-то умер. Старина Бостуик родился в 1799 году, когда умер Джордж Вашингтон; несколько месяцев, недель, а быть может, только дней они прожили вместе — только представьте! Теперь он умер, оборвалась еще одна ниточка, связывающая нас с прошлым. Но они ведь рвутся каждый день, эти ниточки, и прошлое застывает в нашем сознании, уходит, отодвигается все дальше и дальше.

Невеселые мысли для мирного сидения на крылечке, но очень скоро они оставят меня. Скоро я перестану так много размышлять о том, что произошло. И перестану думать о Джотте — я надеюсь, что она спаслась, я просто уверен в этом. Она не позволила мне пойти с ней — расплакалась и убежала.

Да, Пират, я все еще здесь; я не захлопнул дверь и не бросил тебя на произвол судьбы. Я здесь, и наверху Джулия укладывает в постель Вилли. Я уверен, что с ним все будет хорошо: кто предупрежден, тот вооружен. Джулия скоро и сама будет готовиться ко сну, и я поднимусь к ней — об этом очень приятно думать. Но украдкой, непрошеная — черт побери, я не знаю, как прекратить это! — в мою голову проскальзывает мысль о Джотте. Сознание того, что было, могло быть, почти произошло между нами. Хуже того — приступ смутного сожаления, что толку отрицать, и я гадаю — дьявол, я все пытаюсь себе представить, как бы это могло быть. Довольно, довольно, довольно!

Старина Пират пересекает круг света, лежащий под фонарем, поднимается по ступенькам, вывалив язык, и присоединяется ко мне — посидеть за компанию, с надеждой ожидая, что сейчас ему восхитительно долго будут трепать уши. Что ж, через минуту-другую я встану и поднимусь в спальню, к Джулии. А наутро я начну строить планы: составлять заметки и списки. Думаю, надо будет законопатить все окна на первом этаже — и у нас в доме, и у тети Ады. Может быть, удастся уговорить ее переехать к нам на недельку — это будет наилучший выход. Я подсчитаю, сколько нужно запасти провизии, дров и угля — по меньшей мере корд [33]. Словом, сделать все, что нужно (ладно, Пират, пошли домой), чтобы подготовиться к пурге 1888 года [34].

Примечания

1

популярный в США в 60-70-е годы телекомментатор

2

в действительности сенатор Э.Кефовер умер вскоре после убийства Кеннеди, в том же 1963 году

3

выборный орган, действовавший в 1774-1781 гг. и принявший, в частности, Декларацию независимости

4

первый массовый американский автомобиль, выпущенный в 1908-1927 годах в количестве 15 миллионов штук

5

монета достоинством в пять центов

6

по Фаренгейту; по Цельсию — около десяти градусов выше нуля

7

бейсбольная команда Национальной лиги, игравшая первый сезон в сентябре 1962 г.

8

президент США в 1908-1912 гг.

9

президент США в 1901-1908 гг.

10

губернатор Нью-Йорка, кандидат в президенты от республиканской партии в 1944-м и 1948 гг.

11

элис — оттенок голубого цвета

12

вечеринка (фр.)

13

трансатлантический лайнер компании «Кунард Лайн», спущен на воду в 1906 г.

14

никербокер — шутливое прозвище нью-йоркцев, происходящее еще от времен голландских поселенцев

15

многое в малом (лат.)

16