Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

- Что вы имеете в виду?

На аристократическом лице мальчишки появилось отвращение.

- Недоразвитые и есть недоразвитые. И соображают соответственно. Но я буду обучать их до тех пор, пока вы не соизволите поручить мне более осмысленную работу, сэр,- ответил Грегор. Это была неслыханная дерзость.

Но я не отреагировал, лишь удивленно приподнял брови.

- У вас проблемы, кадет?

- Теперь уже нет, сэр. По-видимому, инженер Касавополус был не так усерден, как вам бы хотелось.

- А по-моему, он все делал хорошо,- спокойно произнес я.

Все ясно. Грегор обижен за несправедливую порку. Но на наказание в армии не принято обижаться. Однако я решил его не наказывать, если он немедленно прекратит говорить мне колкости.

- Вам виднее, сэр,- произнес Грегор с той же надменностью.

- Отставить, кадет! - заорал Филип. Грегор был под его опекой.

Сопляк! Строит из себя аристократа. Уставившись на пустой экран, я медленно закипал от ярости. Остается лишь уповать на то, что нас спасут. Иначе придется просидеть на этом Богом забытом корабле не один десяток лет - с плохо обученным экипажем из неграмотных беспризорников и зарвавшихся дерзких мальчишек, с презирающим меня инженером Касавополусом, с Клингером и другими мятежниками. Подогревая себя, я дозрел и хлопнул ладонью по столу:

- Мистер Аттани! В машинное отделение к главному инженеру! Доложите ему, что он должен выпороть вас за дерзость!

Грегор смерил меня презрительным взглядом и тихо, но очень отчетливо произнес:

- Ублюдок.

- Мистер Таер! - взвился я. не сразу придумав, что приказать. Доставьте кадета в инженерное отделение! Проследите, чтобы урок хороших манер он запомнил до конца полета. Сделайте это сами, если мистер Касавополус вздумает проявить снисходительность.

- Есть, сэр,- ответил Филип и повернулся к Грегору. - Иди!

- Придурок! - крикнул Грегор уже с порога, когда Филип выталкивал его за дверь.

Потом я долго не мог успокоиться. Принялся было просматривать результаты экзаменов по лазерной стрельбе, но цифры прыгали перед глазами. Я снова стукнул по столу.

- Проблемы, сэр? - поинтересовался Керрен.

- Молчать! - Я вскочил с кресла и начал метаться по мостику. Мысли путались. Ну и наглец! Пусть забудет о своем аристократизме. Я выбью из него дурь. Филип на моей стороне, вышвырнул Грегора за дверь. Молокосос! Сопляк! Пусть пеняет на себя! Так я бегал по мостику, пока адреналин в крови не уменьшился. Немного успокоившись, я наконец сел в кресло и принялся изучать результаты учебной тревоги. Выяснилось, что экипаж занял боевые посты не намного быстрее обычного. Я стал делать заметки о дальнейших тренировках экипажа.

Пришел Филип и, встав по стойке "смирно", доложил:

- Кадет наказан, сэр. - Тон у него был далеко не веселый.

- Он должен был сам доложить о наказании,- строго заметил я.

- Так точно, сэр. - Филип побледнел. - Но я подумал, что ему лучше отлежаться.

- Так здорово всыпали?

- Как он того и заслуживал, сэр. Я проследил.

- Молодец.

- Я сам виноват. Надо было сразу его одернуть.

- Ничего, все в порядке. - Я вспомнил те времена, когда сам был старшим гардемарином. Попробовал бы мне кто-нибудь пожаловаться на командира, я быстро вправил бы ему мозги. Ведь командир довольно часто наказывал гардемаринов. - Можете идти, мистер Таер.

Как только он покинул мостик, я продолжил просматривать результаты учений. Хуже всего обстояли дела в машинном отделении. Время от начала тревоги до рапорта из машинного отделения следовало сократить до двух минут.

Лишь через два дня после случившегося я встретился с Грегором Аттани. Вызвал на мостик Филипа, а он захватил с собой своего подопечного. Форма Грегора была безукоризненно отутюжена, волосы аккуратно причесаны, но на лице запечатлелась обида. Ходил он с трудом. Мне стало его жаль, но я тут же вспомнил, как он обозвал меня ублюдком.

- У вас все еще проблемы, мистер Аттани? - холодно спросил я.

- Я думал, что нет, но ошибался,- ответил он с легким вызовом.

- Передайте главному инженеру привет, Грегор. И будьте любезны, доложите ему, чтобы он выпорол вас за дерзость.

- Опять?! - вырвалось у Грегора.

- Опять. Между прочим, на приказ надо отвечать "есть, сэр".

- Можно, я сам выпорю его в гардемаринской? - выпалил Филип.

- И вы, мистер Таер, передайте главному инженеру привет. Пусть заодно и вас выпорет. Воцарилась гнетущая тишина.

- Есть, сэр,- произнес наконец Филип. - Пошли, кадет.

- Но... - заупрямился Грегор.

- Пошли! - И Филип потащил Грегора за руку. Через полчаса они вернулись и доложили:

- Главный инженер передает вам привет, сэр, и просит занести наказание гардемарина Таера в бортовой журнал,- отрапортовал Филип, уставившись в пол.

- Хорошо. - Я сделал в журнале соответствующую запись.

Вперед выступил Грегор. Глаза его покраснели от слез, но держался он спокойно. От надменности и дерзости не осталось и следа.

- Главный инженер передает вам привет, сэр, и просит занести наказание кадета Аттани в бортовой журнал,- тихо произнес он.

Мне было противно задавать Грегору пресловутый вопрос, но я должен был это сделать в воспитательных целях и, пересилив себя, спросил:

- У вас все еще есть трудности, мистер Аттани? Юный аристократ сник.

- Нет, сэр,- прошептал он. - Трудностей нет. Я больше не буду грубить вам.

- Хорошо,-довольно промолвил я, внес запись в журнал и поднялся. - Вы останетесь здесь, пока я буду инспектировать машинное отделение. Мистер Таер, проследите, чтобы кадет ничего не трогал.

- Есть, сэр.

Оба так и остались стоять по стойке "смирно".

По пути в машинное отделение я понял, что превратился в чудовище, нагоняющее страх на весь экипаж. Крис Дакко и Эдди Босс в карцере, Клингера собираюсь снова отправить в четвертую секцию, к мятежникам, а двух офицеров только что послал на порку. Что будет дальше? Отрежу Касавополусу руку?

Узнав, как я жестоко обошелся с Филипом и Грегором, все им сочувствовали. И утром при встрече избегали смотреть на меня. За ужином соседи со мной почти не разговаривали. Как бы не оказаться на следующий день в одиночестве за столом. Кому охота сидеть рядом с маньяком?

Мои опасения оправдались. Конечно, я мог приказать пассажирам остаться на своих местах. Но по традиции сидеть с командиром - это почет, а не наказание.

Итак, я в гордом одиночестве занял место за своим столом, дождался, пока все собрались, и стал читать вечернюю молитву. Все в зале поднялись, но не из уважения ко мне, а просто не желая нарушать хорошую традицию. После молитвы по столовой пронеслось "аминь", и все сели. Я подозвал стюарда. Как всегда, мой стол обслуживали первым.