Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Священник, подойдя к нему, поздоровался и спросил, не знает ли он, где здесь поблизости телефон, чтобы позвонить и вызвать эвакуатор для транспортировки неисправного джипа. Будучи далеким от церкви, он, тем не менее, догадывался, что организация эта — солидная, далеко не бедная, имеет широкие международные связи и т. д., поэтому к явлению священнослужителя, путешествующего на дорогой иномарке, отнесся с пониманием. Он объяснил священнику, что ближайший телефон может быть у сторожа на строительной площадке в пяти километрах отсюда и предложил подвезти.

Священник его поблагодарил, сел на переднее сиденье и, только захлопнул дверь, как мотор «Волги» заглох. Мотор завелся только с третьей попытки, когда он громко чертыхнулся. Машина тронулась и, чтобы сгладить неловкость, он пожаловался на топливный насос, который он вроде бы недавно заменил, а толку никакого.

— Насос тут не причем. Клемма аккумуляторной батареи у вас окислилась. Из-за этого нарушился электрический контакт в токоведущих проводах. Снимите чехлы с клемм батареи и внимательно осмотрите клеммы. Обратите внимание на место подключения минусовой клеммы, зачистите контакты от коррозии и смажьте вазелином, — необычный пассажир со знанием дела установил причину неисправности и даже посоветовал, как ее устранить.

— Откуда такие глубокие технические познания, padre? — Сергей Сергеевич Мерцалов не мог скрыть удивления.

— Какой он тебе padre, идиот! — услышал он за спиной зловеще-скрипучий голос и обернулся. На заднем сиденье его авто по-хозяйски расположился какой-то мужик: абсолютно лысый с забрызганным пигментными пятнами черепом, в пиджаке малинового цвета и солнцезащитных очках. В руках у незнакомца поблескивало нечто, похожее на короткоствольный пистолет-пулемет, но с такими наворотами, о назначении которых можно было только догадываться. Равно как и о том, как он без приглашения, попал в его машину. Он, молча, проглотил обиду, и задал закономерный вопрос:

— Простите, padre, чем обусловлено ваше присутствие в моей машине? И не могли бы вы представиться?

— Охотно. Меня зовут Сканнапьеко, что в переводе с итальянского означает «Мясник». Я — коллектор полевого банка 1-го легиона и работаю с нашими должниками по вопросам урегулирования и реструктуризации долга.

— Какой же у вас ко мне может быть интерес? Я не заключал с вашим банком никакого кредитного договора и не собираюсь делать этого впредь — профессор Мерцалов, как гражданское лицо, не обремененное задолженностью, констатировал очевидный факт.

— Какой хладнокровный должник! Даже не обделался и не выбросился из машины? — заскрипел бес мафиозного вида, расположившийся на заднем сиденье.

— Заткнись, Петье! Виконт де Марсель побывал в таких переделках, про которые тебе даже и не снилось! — бес в рясе, намеком, мгновенно, осадил авторитета в малиновом пиджаке.

— Разве мы знакомы? — вежливо поинтересовался Сергей Сергеевич.

— Тысячу лет тому назад меня звали Сезар де Ле-Руа, и я вместе с вами, то есть с Мишелем де Бо, состоял в личной охране Сильвестра II[17] — первого француза на папском престоле, — ответил бес, и Сергей Сергеевич нажал на тормоза. Машина остановилась и мотор, пару минут проработав на холостых оборотах, заглох. Их обогнал черный джип и тоже остановился. В одно мгновение в памяти профессора Мерцалова всплыли события тысячелетней давности, когда с благословления дяди-епископа он поступил на службу в Ватикан. Произошло же это за полгода до конца света, неизбежность которого подтверждали многочисленные знамения. С 956 года Европу истязали всевозможные бедствия: эпидемии чумы и эрготизма (болезнь, вызываемая употреблением в пищу ржаной муки, пораженной спорынью), опустошительные наводнения и разорительные засухи. В 997–999 гг. страшно холодные зимы стояли до конца апреля.

В Германии наблюдались северные сияния, а в 998 году к этим несчастьям добавились землетрясения. В ожидании вселенской катастрофы, массы людей бросили дома и нивы, бродили по дорогам с полубезумными лицами и опустошали страны, уже разоренные феодальными войнами. Каннибализм, групповые самоубийства и мятежи стали обыденным явлением. В последний день декабря 999 года от рождества Христова старая базилика Святого Петра в Риме переполнилась массами плачущих и дрожащих от страха людей, ждущих конец мира и Страшный Суд. Среди них были Мишель де Бо и Сезар де Ле-Руа — два неразлучных друга, два юных рыцаря, пользовавшиеся особой благосклонностью нового понтифика — человека очень умного и образованного. Конец света, к счастью, не состоялся, но жизненные пути двух друзей вскоре разошлись: виконту сосватали юную графиню де Тулуз, и он вернулся во Францию, а шевалье остался в Риме на службе у Сильвестра II. От своего дяди — епископа Ангулемского, он впоследствии узнал, что папа Сильвестр II — обманщик. Под давлением императора Священной Римской империи Оттона III понтифик особым распоряжением (буллой) прибавил к действующему с 525 г. н. э. христианскому календарю почти двести лет. Таким образом, западный христианский мир одним росчерком пера переместился из седьмого в девятое столетие — поближе к дате 1000-летия года Господня. Таким, вот, хитроумным способом, Сильвестр II и Оттон III попытались призвать погрязших в пороках церковных и светских феодалов к покаянию и послушанию. Образованных людей, разбирающихся в исторической хронологии, в то время в Западной Европе можно было пересчитать по пальцам одной руки, поэтому реформа церковного календаря прошла безупречно. Правда, спустя столетия, из-за этого в исторической науке (медиевистике) возникла проблема так называемых «темных веков», или, иначе говоря, продолжительного периода истории раннего Средневековья, полностью лишенного реальной фактографии, из-за отсутствия более или менее достоверных источников.

— Теперь, значит, ты на службе у другого господина — задумчиво произнес Сергей Сергеевич.

— Последовал по твоим стопам, виконт — сказал шевалье и рассмеялся: тревожно и гулко.

— Да уж, что было, то было. Однако помнится мне, что я остался должен тебе полсотни серебряных денариев, — суммы, которой мне не хватало для оплаты путешествия из Рима в Марсель — спохватился Сергей Сергеевич.

— Разве между добрыми друзьями такие долги не прощаются? К тому же ты оставил мне своего хромого мерина, сварливую кухарку и молоденькую служанку. Девушка, которую звали Сезанна, должен сказать, была чудо как хороша, да к тому же ласкова и послушна.

После нее у меня таких служанок больше не было, — признался шевалье и даже изобразил на своем лице умиление.