Александр Гейман - Вайка-булкутенок, зверек удачи

Но Вайка не сделал этого -- удар бывает только одним, он помнил этот закон спинным мозгом, всей наследственной памятью булкутов. Вайка поступил иначе -- он наклонил голову, выставляя навстречу падающей на него пасти пять острых затылочных игл -незримое оружие булкута...

Утром люди проснулись с общим ощущением какого-то пережитого потрясения. Естественно, все приписали грозе, и слуги только о том и толковали. Затем Остия отправилась вниз за провизией и заорала на весь дом. Она выскочила на лестницу с отвисшей челюстью, бледная как мел, и только хватала воздух ртом и повторяла:

-- Там, там!..

Экка и пато Лувгалл с топориком и кинжалом осторожно спустились в погреб и едва не закричали сами: с лестницы им навстречу пялился мертвыми глазами огромный черно-зеленый змей. Его голова занимала сразу три ступеньки, а сверху на ней, ближе к затылку, лежал рыжеватый безжизненный комочек -- это был Вайка.

Люди осторожно спустились, и Экка кое-как оторвал зверька от исполинского змея -- булкут и теперь еще не разжимал хватки. Его веки чуть шевельнулись, и Экка сказал почему-то шепотом:

-- Пато Лувгалл, да он еще жив!

Булкутенка передали М'Нади, и Лувгалл велел срочно послать к Тортоллу -- может быть, сказал он, специалист по животным подскажет, как выходить зверька.

А они с Эккой попытались вытащить Вайкину добычу наверх -и не смогли: для них двоих туша была слишком тяжела. Экка сходил к соседям и позвал слуг-мужчин. Они обвязали голову чудища веревками и вшестером начали выволакивать исполинского гада наружу. Когда на заднем дворе показалась огромная морда, женщины дружно завизжали. Адина хотела увести детей, но они не послушались.

-- Я хочу видеть, с кем бился Вайка! -- с решительным лицом заявил Онголл -- и Адина не решилась с ним спорить.

Голову змея оттащили уже на несколько саженей, а хвост его все еще оставался в подвале. Его тащили и тащили по двору, как шланг для полива, и наконец, начали укладывать кольцами,-- а змей все не кончался.

-- Боже мой, Боже мой,-- повторяла Адина, представляя, что случилось бы, поднимись это исчадие наверх в дом, к детям, к Лувгаллу. -- Боже мой!..

Многим женщинам стало дурно -- да и мужчинам было не по себе. Лувгалл силой увел детей прочь.

В это время с улицы у их дома остановилась дворцовая коляска -- Лувгалла спешно вызывали к инвару по неотложному и чрезвычайному делу. Он вернулся через час, к завтраку, и поспешил успокоить встревоженную Адину:

-- Теперь все хорошо,-- и рассказал свежие новости.

Этим же утром, как он узнал во дворце, академика Гувдолла обнаружили мертвым в своем кабинете. Смерть была из ряда вон выходящей: голову Гувдолла и тело разделяло стекло какого-то черного матового зеркала и, что испугало слуг больше всего, тело это не было человеческим. С одной стороны зеркала на письменном столе лежала его голова, человеческая, хотя и с гримасой невообразимо ужасной и злобной. А с другой стороны стекла свисало на пол тело небольшой змейки. Происшествие так напугало всех домашних, что никто не решился ничего трогать. Прибывшие из дворца чиновники и стражники нашли прямо на столе дневник Гувдолла и иные бумаги, из которых следовало, что академик баловался Запрещенной наукой, а попросту -- был самым настоящим черным колдуном. Из этих же записей и бумаг была очевидна вина Гувдолла в хищении средств Академии и полная невиновность Лувгалла.

Обо всем этом Лувгаллу вкратце рассказал сам инвар и тотчас прозрачно намекнул на министерский портфель. Он отпустил Лувгалла:

-- Идите, Лувгалл, мы еще побеседуем обо всем. Я слыхал, у вас дома тоже чрезвычайное событие -- наверное, домашние волнуются за вас.

-- Так что,-- закончил рассказ Лувгалл, обводя взглядом Адину, детей и слуг, что толклись тут же,-- так что наша взяла. А как Вайка?

x x x

Спустя неделю мелодичное пощелкивание булкута Вайки вновь разносилось с крыши дома Коддоров.

x x x

Спустя восемь месяцев сенатор Гостолл, выполняя свое обещание, подарил Линате рыже-палевого булкутенка с четырьмя полосками.