Максим Дегтярев - Моролинги

Кабинетик у Яны крошечный и снизу доверху заставлен аппаратурой. Свободно пространства не хватило бы и для мусорной корзины. Однако хрупкая, миниатюрная Яна поместилась туда вместе с телескопическим креслом, обладавшим семнадцатью степенями свободы, и большим плюшевым медведем - самым обычным - с ватой внутри, но редкого для медведей василькового цвета.

– Слушай, - шепотом сказала мне Яна, - с медведем творятся какие-то странные вещи.

Я прикрыл дверь поплотнее и шепотом же ответил:

– Выкладывай.

– Уже во второй раз, приходя утром на работу, я нахожу Бьярки не на его обычном месте - на магнитно-резонансном распознавателе, а в кресле.

– Падает? - предположил я, оценив на глаз возможную траекторию падения Бьярки с двухметрового распознавателя в Янино телескопическое кресло.

– Может и падает, но это еще не все. Он подгоняет кресло под себя причем во всех семнадцати измерениях.

– Действительно, нелепость какая-то… Зачем ему подгонять кресло, если вы с ним практически одного роста.

– Он толще, - обиженно ответила Яна, - И руки короче, то есть лапы.

– Да-да, конечно, - поспешил согласиться я. - Особенно задние.

– Представляешь, какого это: каждое утро заново перенастраивать кресло!

– Представляю. Возьми кресло попроще.

– Я к этому привыкла, - вздохнула она и добавила:

– И к Бьярки.

Меня осенило:

– А ты уверена, что он плюшевый?

– Уверена, - ответила она, погладив мягкую медвежью шерстку.

– Я не то хотел сказать. Ты уверена, что у него внутри опилки? Вдруг тебе подсунули переодетого медведем биоробота.

– Распознаватель меня бы предупредил. Сам подумай, позволил бы он чужеродному роботу сидеть не себе да еще в таком сверхсекретном месте, как мой кабинет.

– Твоя правда, - согласился я.

– Бьярки даже не механический - я проверяла.

Пускать такое дело на самотек нельзя ни в коем случае.

– Установи камеру слежения на ночь. Или нет, лучше две, даже четыре, - посоветовал я, вспомнив о Шефе.

– Знаешь, я об этом подумала. Но подглядывать как-то неловко. Мы же с ним друзья.

– Друзья так себя не ведут, - я злобно посмотрел на Бьярки и стал протискиваться к выходу. - Черт, чуть не забыл зачем пришел. Правда теперь не знаю, можно ли говорить при нем о служебных делах, - я кивнул в сторону Бьярки.

– Говори, всю ответственность беру на себя, - позволила Яна.

Бьярки в наказание отвернули мордой к стене.

Я объяснил суть нового задания, и мы вместе обмозговали, как и где найти список программистов из "Виртуальных Игр". В детали вдаваться нет никакой необходимости, скажу только, что предварительный ответ Яна выдала минут через десять.

Главным разработчиком "Шести дней творения" являлся некто Чарльз Корно. Жил он в Южном Пригороде: квартал С-14, дом 36. В "Виртуальных Играх" Яне сказали, что Корно любит работать дома и искать его следует именно там. Покончив с поисками Корно, Яна убежала к Ларсону смотреть игру.

3

В городе мой "Мак-Ларен" ориентируется не хуже меня. Ради спортивного интереса я ввел в автопилот не адрес, а имя Чарльза Корно. И что бы вы думали? Флаер полетел туда, куда следует - в Южный Пригород. Следовательно, Корно, во-первых, ни от кого не скрывается, во-вторых, является довольно-таки известной личностью, раз его адрес знает простой автопилот.

На Земле считают, что в провинции мода более консервативна, чем у них. Глядя на Южный Пригород с высоты птичьего полета, такого не скажешь. На Земле постеснялись бы так строить. Район этот богатый, и жители выпендриваются друг перед другом, кто, чем может. Конечно, самые богатые жители Фаон-Полиса успели ухватить участки возле самого озера, но потом, когда вокруг озера понастроили гигантских термитников, сильно об этом пожалели.

Среднестатистический житель Южного Пригорода жалеет лишь о том, что его сосед умудрился пригласить для строительства более сумасшедшего архитектора. Дом* копировали и смешивали все стили, когда-либо существовавшие на прародине. Разумеется - в миниатюре. На неуютном Фаоне содержать дом - дело не дешевое. Но египетские пирамиды в масштабе один к семи…

Впрочем, средь обычного для Фаона полупустынного пейзажа пирамиды, вернее, пирамидки, выглядят вполне уместно. Гармонично, сказала бы Татьяна.

Нечто вроде этого я ожидал увидеть, подлетая к дому Чарльза Корно. Но ничего подобного: у Корно был аккуратный белый домик с плоской квадратной крышей, местами прозрачной. Портик с колоннами наводил на мысль о чем-то древнегреческом. Этаж был всего один, но довольно высокий. Автопилот предложил мне самому найти, где сесть. Посадочная площадка находилась на краю участка, в метрах тридцати от дома. Со стороны противоположной дому к ней примыкали густые заросли фаонских кактусов. Я подрулил к посадочной площадке и завис: на площадке были припаркованы два флаера и не какие-нибудь, а полицейский и "скорая". Антирадар добродушно сообщил, что меня уже засекли и что смываться поздно. Я приземлился рядом.

Два полицейских сержанта поприветствовали меня весьма сдержанно и спросили, какого черта мне здесь надо. Пришлось ответить, что в полете мне стало дурно; случайно я увидел на стоянке "скорую", пусть и мне поможет, решил я.

– Тебе еще недостаточно плохо, - сказал один из сержантов.

– Место занято, - сказал другой, постарше.

– Кем? - спросил я равнодушно.

– Кем надо, - объяснил первый.

– Пожалуй я полечу, - я шагнул к флаеру.

Старший вытащил дубинку и преградил мне ею путь, как шлагбаумом.

– Стой где стоишь, - прорычал он.

– И не дергайся, - добавил его напарник и положил руку на кобуру.

Дергаться я и так не собирался.

Возле дома послышались голоса, затем из-за угла появились три головы, остальные части тел скрывал кустарник, высаженный вдоль дорожки. Первые две были в медицинских шапках, и расстояние между ними - приблизительно два метра - не менялось. Я заключил, что медики тащат носилки. Третью голову я бы легко дал на отсечение, ибо она принадлежала старшему инспектору Виттенгеру.

Троица подошла к стоянке. В полном соответствии с моим прогнозом, на носилках лежал полиэтиленовый мешок размером с человеческое тело. Медики молча убрали его в свой флаер и залезли в кабину. Виттенгер заметил меня еще от дома, но виду не подал.

– Это еще кто? - он наконец обратил на меня внимание.

– Вот, господин полковник, поймали. Говорит, дескать, плохо ему стало. Увидел "скорую" и приземлился. Думал - помогут, - экономя слова, доложил тот сержант, что постарше.

– Хотел смыться, - дополнил другой.

– Это человек чересчур скромничает, - Виттенгер ткнул в меня пальцем. - Я полагаю, на него в полете кто-то напал, и он, заметив полицию, поспешил под нашу защиту. Так, господин, как вас там?