Алан Фостер - КОТализатор

Переговорное устройство располагалось на столбе справа от ворот. Эшвуд опустила оконное стекло, высунулась из машины и взяла трубку. После недолгой паузы ответил мужской голос.

— Кто это? — владелец голоса говорил немного в нос и растягивал слова, что выдавало в нем скорее уроженца Новой Англии, чем этих мест.

— Меня зовут Эшвуд. Со мной мой друг, и у меня к вам есть один вопрос. Не были ли вы случайно на днях в районе Мейкона?

Последовала пауза.

— Кто вы такие, и что вы хотите? Я очень…

— …занят, — закончила за него Эшвуд. — Я знаю, все мужчины всегда очень заняты. Но ответьте на мой вопрос.

Не были ли вы недавно на съемочной площадке и ничего ли вы не потеряли?

На этот раз паузы не было.

— Вы нашли?

— А что вы потеряли?

— Небольшой диск с записью некоторой информации, — нетерпеливо ответил голос. — Очевидно, вы его нашли, потому что иначе вы не разыскали бы меня. Подождите секунду.

Бестелесный голос сменился жужжанием скрытого мотора, и тяжелые ворота разъехались в стороны.

— Припаркуйтесь у главного входа, пожалуйста, я вас встречу.

— Не спешите, — попросила Эшвуд. — Я хочу увериться, что именно вы владелец диска, а не привратник, нанятый присматривать за домом. Ваше имя… — она помедлила, вспоминая, — Брайтон Фивик?

— Февик! — отрезал голос. — Февик, а не Фивик! Когда Картер подогнал машину к главному входу, по лестнице быстро и легко сбежал Февик. Двигался он с изяществом, неожиданным при его полноте. У него были светлые волосы, карие глаза, а внешность и манеры — взрослого ребенка. Вопреки ожиданиям Картера, он был довольно молод, самое большее, тридцать лет.

— Я очень вам благодарен!

"Определенно, он из Новой Англии", — подумал Картер. Все же он был неплохим актером и слету улавливал любой акцент.

— Я некоторое время работал с этим диском и, надо же, потерял его! Пожалуйста, заходите.

— Должно быть, этот диск для вас — большая ценность! — сказала Эшвуд. А Картеру она шепнула:

— Стал бы он иначе повсюду его таскать с собой! Надо будет взять с него две тысячи!

— Марджори! — укоризненно покачал головой Картер. Он ожидал увидеть прислугу, но в доме не было никаких признаков жизни, когда Февик вел их через весь дом в свой кабинет, который также служил ему библиотекой.

— Глупо было с моей стороны, — сказал хозяин дома, — носить диск с собой.

— Действительно, — Эшвуд сделала вид, что разглядывает книги на полках:

— Вы, очевидно, знакомы с работой системы, раз вы проникли в нее достаточно глубоко, чтобы узнать мое имя и мой адрес.

— Мне, действительно, приходится работать с записями визуальной информации, — неопределенно ответила Эшвуд, а про себя подумала: "Он выглядит так же глупо как снеговик, занимающийся серфингом. Только он розоват, вместо того чтобы быть белым, и ему не хватает угольков вместо глаз и морковки во рту, и он не ходит в перевалку, как можно было бы ожидать от снеговика, он покрывает расстояние, как чемпион по спортивной ходьбе".

В отличие от своей спутницы Картер нашел комнату очаровательной. Ему только однажды случилось в жизни видеть большее, чем здесь, собрание книг в частной библиотеке. Это было в доме главного продюсера, когда решался вопрос, приглашать ли Картера на роль. Каждая книга в том собрании выглядела совершенно новой, вероятно, потому, что пальцы людей не касались ее с тех пор, как она покинула переплетный цех. Книги же Февика, напротив, всем своим видом говорили о том, что их не раз тщательно перечитывали. Они стояли на полках неровно, некоторые даже лежали горизонтально.

Огромный старинный стол занимал угол у окна, которое выходило на песчаные дюны и солончаки. Гнутые ножки и края стола украшала позолота. Поодаль располагались еще два стола. Столешница одного из них была наклонена под углом и завалена листами бумаги. Она подсвечивалась изнутри. Другой стол служил пристанищем для дюжины широких мелких ящиков, подобных тем, которые можно увидеть в офисе профессионального картографа.

Скульптуры и старинные предметы были расставлены по всей комнате: на полках, пьедесталах и просто на покрытом ковром полу. Картер вдруг увидел, что стоит около нелепой человеческой фигуры, грубо высеченной из черного дерева. Она была украшена перьями и разноцветными бусами. Картеру показалось, что ее глаза, сделанные из раковин каури, следят за ним, куда бы он ни пошел. Он решил, что кусок янтаря величиной с кулак, лежащий на столе, гораздо привлекательнее статуи, несмотря на дюжину насекомых, замурованных в нем.

Янтарь лежал рядом с небольшой скульптурой, которая явно была подлинником, а не копией. Художник изобразил ласки обнаженной женщины и лебедя в такой момент, что трудно было рассчитывать увидеть когда-либо изображение этой скульптуры по каналу Диснея.

— Сколько книг! — Эшвуд огляделась. — И вы их все прочитали?

— По крайней мере, некоторую часть, — весело ответил Февик.

Картер отвернулся от стола:

— Вы не станете возражать, если я спрошу, каким бизнесом вы занимаетесь? Февик просиял:

— Самым лучшим, какой только есть на свете! Глухой булькающий звук исторгся из его горла, и поскольку Февик не выказывал признаков горя, этот звук мог означать только смех. — Мои родители богаты до неприличия, — принялся рассказывать Февик. — Они болезненно самолюбивы, страшно умны и до смерти скучны. Поэтому, как только я получил наследство от деда с бабкой, которые были еще богаче и еще скучнее, не тратя времени, я тотчас же покинул семейный особняк и обосновался на этом острове.

— А где находится дом ваших родителей? — спросила Эшвуд.

— В Бостоне. Вы бывали в Бостоне, мистер…

— Джейсон Картер. Я из штата Миннесота. Городок, в котором я родился, находится в пятидесяти милях к западу от Миннеаполиса. Он называется…

— Ужасно интересно, — поспешно перебил Февик, и когда он улыбнулся, до актера дошло, что его грубость не была преднамеренной, по крайней мере, Февик был прям и честен ничуть не менее исполнительного продюсера или, скажем, убийцы с топором.

— Не будете ли вы так добры вернуть мне мою собственность? — попросил он.

Эшвуд вынула из своей сумочки аккуратно обернутый бумагой диск и передала его Февику, который нежно взял диск за края и с чувством выразил ей свою признательность.

— Почему он столь значим для вас? — спросила Эшвуд, и в чем в чем, а в чувстве такта заподозрить ее Февику стало уже невозможно.

Вместо ответа от открыл сбоку выдвижной ящик. Диск скользнул в пустой паз и успокоился рядом с дюжиной себе подобных дисков. Картер понял, объем информации, хранящейся в этом ящике огромен.