Владимир Гусев - Записки сервера

- Не-а. Не понимаю. Истина или есть, или это не истина.

- На самом деле истина, о которой я говорю, чем-то похожа на Медузу Горгону. Помнишь такой мифический персонаж?

- Чудовище, обращающее в камень всякого, кто на него посмотрит, вспомнил я. - Какой-то греческий герой убил ее, глядя на отражение в своем зеркальном щите.

- Вот так же и с истиной нужно обращаться, о которой я говорю. Только отблески ее ловить, только тень ее изучать. А иначе...

Он замолчал и погрустнел.

- Что - иначе? - усмехнулся я. - Превратишься в камень?

- Нет. Просто сойдешь с ума или руки на себя наложишь. Я чуть было не сделал вначале одно, потом другое. Хорошо, что только тень истины осенила меня своим крылом и что мозгов у меня маловато. Был бы поумнее - сидел бы сейчас в психушке.

- Дуракам везет, - как-то очень кстати вспомнил я поговорку.

- Вот-вот! - обрадовался Гордей. - Но постепенно, глядя в зеркальный щит, я рассмотрел истину почти со всех сторон. Вот в этой тетрадке...

Гордей выудил все из той же черной сумки обыкновенную общую тетрадь в простом дерматиновом переплете. Где он такую взял? Их не выпускают, по-моему, со времен Союза.

- ...Все мои наблюдения. Ну, и рекомендации, конечно, на предмет обхода ловушек. Я назвал ее "Записки сервера". Потому что человек, хотя бы частично осознавший, кто он есть на самом деле, уже не рядовой комп, а сервер. Хотя сервер - это тоже компьютер.

- Ты можешь подробнее рассказать о ловушках?

Гордей налил в пластмассовые стаканчики еще граммов по сорок "Хенесси", выложил на пластмассовую тарелочку горстку шампиньонов.

- Три из них описаны еще в Евангелии. Помнишь искушения Христа в пустыне?

- Не совсем. Когда религия была запрещена, я очень интересовался ею, но Библии у меня тогда не было и взять ее было негде. А когда в церковь стали президенты ходить и со свечкой перед телекамерами позировать, мне стало неинтересно.

- Христа искушали властью. Сулили, что все царства земли будут брошены к его ногам. Потому что Интерфейс - это действительно власть, безусловная и абсолютная. Но Христос отказался и тем самым избежал ловушки.

- Ты полагаешь... - ахнул я.

- Да, полагаю! - не проговорил, а как-то почти пропел Гордей. Вторая ловушка была - соблазн прыгнуть в пропасть. Дескать, если Христос Сын Божий, значит, не разобьется. Интерфейс действительно позволяет обходить некоторые - якобы физические - законы, а может, и все. Но любая попытка может стать неудачной и, более того, фатальной. Это и есть ловушка. Третье искушение состояло в том...

Гордей что-то говорил про третье искушение, про камни, обращаемые в хлебы, но я его почти не слышал. Теперь у меня не было ни малейшего сомнения в том, что он сумасшедший. Ну да, Гордей, выражаясь его собственной терминологией, попал в первую же ловушку. Крыша у него накренилась. А я, как дурак, сижу здесь и выслушиваю бредни.

- Ты что, считаешь себя Христом? - спросил я Гордея напрямик и немедленно пожалел об этом. Врачиха что говорила? Не раздражать, во всем соглашаться. А что, если ему не понравится мой вопрос? Не шарахнет ли он меня подсвечником по голове?

Я похолодел.

Так вот почему Гордей убрал все опасные предметы, типа граненых стаканов и даже фарфоровых блюдец! Он уже знает о своем сумасшествии, о своей опасности для окружающих. Были минуты ремиссии, просветления - он и убрал ножи-вилки, чтобы не убить ими ненароком меня или кого-нибудь другого. Но подсвечник...

- Нет. Христа, видимо, действительно послал Бог-Отец, чтобы его Сын мог отобрать Интерфейс у дьявола, у князя мира сего. Но миссия Христа была выполнена не полностью. А я - обыкновенный смертный, сумевший частично разобраться в ситуации и попытавшийся, как это делают в таких случаях все смертные, вернуть себе, лично себе, украденную часть интеллекта. Но это тоже ловушка, наиболее, пожалуй, изощренная из всех.

Я подумал, что, независимо от того, сумасшедший Гордей или нет, выпить мы все равно должны. Все налитое должно быть выпито, и этот закон столь же непреложен, как закон всемирного тяготения.

- За то, чтобы тебе удалось избежать ловушек! - предложил я тост и, не дожидаясь, пока Гордей поднимет стаканчик, выпил.

- Чтобы нам удалось! - поправил меня Гордей и тоже выпил.

Как ни странно, мне уже не хотелось закусывать ни черной, ни красной икрой. Картошечки бы сейчас горячей... и отбивную...

Поскольку о картошке можно было только мечтать, я зачерпнул черную икру прямо ложкою.

Гордей последовал моему примеру.

Оказалось, икра без хлеба - вещь не только невкусная, но даже противная. Сырой рыбой отдает. Прав был Верещагин из "Белого солнца пустыни", отказываясь есть икру без хлеба.

- Как это - нам? - дошло, наконец, до меня. - Я-то здесь причем?

- Это - наше общее дело, как говорил Николай Федоров. А значит, и твое тоже.

- Какой еще Федоров?

- Русский философ. Он, правда, другое имел в виду - оживление всех умерших. Но возвращение живым того, что принадлежит им по праву, по-моему, не менее важная задача. И уж во всяком случае - первоочередная. Понимаешь, нет? Вернув себе украденный у нас интеллект, мы сможем решить все остальные, сколь угодно сложные задачи - в том числе и задачу оживления умерших. Мы станем как боги. Тебя это вдохновляет?

- Меня больше "Хенесси" вдохновляет, - честно признался я.

- Кажется, ты уже готов, - внимательно посмотрев на меня, вынес приговор Гордей.

- Я всегда готов, - прихвастнул я. Впрочем, совсем немного прихвастнул. Жена может подтвердить.

- Вот, я тут написал маленькую легенду, - сказал Гордей и достал все из той же сумки сложенный пополам стандартный лист бумаги с каким-то текстом, отпечатанным не на лазерном принтере и даже не на матричном, а на обыкновенной пишущей машинке.

- Ты бы ее еще от руки написал, свою легенду, - хмыкнул я.

- Я, когда сочинял ее, еще не знал, можно это делать - в смысле записывать - или нет. То есть насколько это близко к истине, не знал. Теперь знаю - достаточно далеко, а значит, и достаточно безопасно. Можно было и на компьютере этот текст набрать. А вот то, что в тетрадке, даже на механической пишущей машинке нельзя размножать. Только рукописями.

- И с ятями, да? - развеселился я.

- Причем здесь яти?

- Говорят, Марина Цветаева, не принявшая революцию и написавшая цикл стихов "Лебединый стан", посвященный белым офицерам, завещала переписывать его только от руки и только по правилам старой орфографии, с ятями.

- Смотри-ка, что ты знаешь! - оценил Гордей. - Но в данном случае яти ни при чем. Просто, как при большевиках было запрещено размножение антисоветской литературы, даже с помощью пишущих машинок, так Хозяин Интерфейса тщательно следит за тем, чтобы опасная для него информация не распространялась. Но один экземпляр он выследить не может. Впрочем, хватит слов, пора переходить к делу. Хотя дело - это, в общем-то, тоже слово. Слушай меня внимательно. Я сейчас приоткрою завесу тайны. Только приоткрою, только на мгновение. Постарайся сохранить над собой контроль. Я, конечно, готов ко всяким неожиданностям, но иногда чуточку запаздываю. Понимаешь, нет?