Александр Сивинских - Зверь с той стороны

Ознакомительный фрагмент

Ольга почему-то принимала его ухаживания благосклонно.

Чересчур, как мне казалось, благосклонно.

Чтобы сравняться с ним хоть в чём-то, я принялся активно "качать мышцу", не гнушаясь даже приема стероидов. Всего за три месяца я стал лучшим в нашем общежитском подвале, оборудованном под «качалку»… и рухнул с постамента в единый миг. Мой соперник, зашедший в подвал полюбопытствовать составом спортивных снарядов, а заодно спросить меня с непосредственностью идиота, не знаю ли я, где сейчас Ольга, шутя выполнил десяток "французских жимов" со штангой, с которой я, здешний чемпион, обычно приседал. Для непосвящённых в тонкости процесса: "французский жим" — одно из сложнейших атлетических движений, выполняемое исключительно руками. Человеческие руки, как известно, минимум втрое слабее ног.

Я был раздавлен.

Однако виду не оказал, утёр пот и отважно пригласил его на серьёзный разговор. "Мальчонка, — думал я, шагая к закутку под лестницей, называемому «рандеву-пойнт» — традиционному месту выяснения мужских споров. — Не отступишься добром — порву тебя, как котёнок кильку, не поможет и дикая сила. Ведь за мною — правда".

Рвать никого не пришлось. Филипп был Ольгиным братом, а показательные ухаживания — нарочитой, мастерски разыгранной комбинацией, призванной укрепить мои нежные чувства!

Ольга тоже любила писателя Михаила Веллера.

Как я не разглядел их бросающегося в глаза внешнего сходства, до сих пор ума не приложу. А с другой стороны, учитывая явную предрасположенность Ольги к чародейству, ничего удивительного.

Чтобы не затягивать ретроспективных экскурсов, попробую закруглиться в темпе. Сделав Ольге предложение, я получил согласие. С одним условием — по окончанию института мы едем жить и трудиться к ней на родину — в таёжный посёлок городского типа Петуховка.

"Посёлок Петуховка" звучит довольно нелепо, по-русски не совсем правильно. Но "посёлок Петуховый" или же «Петухи» звучит ещё того хуже. Видимо поэтому, переросши некогда статус деревни, Петуховка таковой и осталась. (Вспоминается апокрифическая надпись в общежитском туалете: "Отжарю петуха. Комната 234". Я специально интересовался — только не нужно думать обо мне плохого! — кто это у нас такой активный мужеложец? Оказалось, в комнате этой проживает пятёрка «ботанов» до мозга костей. Ну, известный типаж: штаны у таких вечно коротковаты, волосы грязноваты, глаза сквозь стекла очков уродливой оправы смотрят в неведомое обычным людям далёко… Представить себе эдакого паганеля, выполняющим анонсированное в клозете действие — скончаешься в конвульсиях необоримого смеха. Разве что в роли акцептора? Или правильнее сказать перципиента?…)

Кстати, петухов здесь действительно великое множество. Начиная с самого раннего утра и весь день напролет они испытывают силу своих голосов, и привыкнуть к этому гомону с непривычки сложно. Особенно туго приходится мне утрами выходных дней.

Деревенская свадьба затянулась на неделю. Мои старокошминские родственники, сперва малость зажатые, под конец гуляний настолько освоились с петуховскими нравами, что орали похабные частушки прямо на улице, нимало не смущаясь зрителей, наряжались в отрепья, чтобы чудить так называемыми кудесами, разбойничьим свистом гоняли уличных собак и прочая и прочая…

Защищала диплом Ольга уже беременная Машенькою. Сочетание её прочных знаний, очаровательной хрупкости и видимого интересного положения оказали на комиссию должное воздействие. Получила она "отлично".

Мне для аналогичного результата пришлось изрядно попыхтеть.

В Петуховке мы поселились у её родителей.

Превалирует здесь частная застройка, поэтому мои знания востребованы бывают крайне редко. И всё-таки, я величина, хоть во многом и дутая. Заместитель Генерального директора здешнего завода по вопросам экологии и охраны окружающей среды. Сантехник-сан. Ольга — старший экономист того же завода.

О посёлке (население — около семи тысяч) и его обитателях следует рассказать особо. Начну с того, что нелепо-смешные или фантастические в любом другом месте предрассудки приобретают тут силу неопровержимых фактов. Никому из жителей в голову не приходит сомневаться в существовании сглаза, порчи, заговоров, детской кочерги, колдовских кладов, нехороших мест, чудотворных икон и молитв. Сравнительно безобидной Белой Бабы, летающей в сумерках над крышами домов и зловещей Полудницы, инспектирующей огороды жаркими летними полднями в поисках малых детей, которых полудница крадёт с гастрономической целью. Лесного Старика, ведьм и баушек-знахарок — хранительниц сакральных знаний, восходящих к ариям. Матерных стихов как носителей иного, идеального смысла, а также говорящих животных и камней. И это при повсеместном распространении у населения спутниковых телевизионных тарелок, персональных компьютеров, широком применении современных методов контрацепции.

Но главное — похоже, метафизическая составляющая петуховского социума имеет место быть на самом деле! Если так можно выразиться, во плоти. Я собственными глазами наблюдал несколько раз, как обрастает неприятного вида нитями-гифами по типу грибного мицелия сырое куриное яйцо, влитое в стакан с водой. Обыкновенное свежее яйцо, опущенное в обыкновенную колодезную воду, является отменным датчиком, регистрирующим воздействие на человека дурного глаза или недоброго навета. Ставишь такой коктейль в головах и ложишься спать. Есть сглаз — всю ночь будешь томиться скверными снами, укусами несуществующих насекомых, а к утру получишь очищение ауры и «оволосение» яйца-регистратора плохих воздействий. Закопай его скорее в навозную кучу, да не забудь круто посолить — иначе рискуешь стать родителем карликового василиска, от взгляда которого овцы не ягнятся! Нет сглаза — будешь спать, как младенец в чудо-памперсе. Яйцо же утром можно будет хоть бы и съесть — ничего странного с ним не произойдет.

И ещё я наблюдал многократно, как одним лишь умыванием с кратким предварительным шептанием над водой тёща (тесть, жена, шурин, бабушка жены) избавляли рёвом исходящую дочурку мою Машеньку от неодолимой обычными родительскими способами истерики. "Изурочил кто-то, обычное дело, — объясняли они. — Маленькая же. Полюбовалися на неё лишний раз, а много ли ребёнку-то надо?…"

Оказывается, любоваться иной раз крайне опасно.

А более всего урочливы грудные дети и, что любопытно, поросята. Вплоть до двухсоткилограммовых, с во-от такенными гениталиями хряков.