Дмитрий Янковский - Нелинейная зависимость

Ознакомительный фрагмент

На кухне щелкнул вскипевший чайник.

— А это я уже на сцене…

— Подождите, я сейчас чашки принесу. — Андрей встал с дивана.

Он быстро сгрузил на поднос посуду, торт и чайник и вернулся в комнату.

— Разливай, — сказал он Артему, поставив приборы на стол, и принялся резать торт.

Артем с Надюшкой пересели на стулья и, продолжая с восторгом обсуждать конкурс, принялись за десерт. Артем, как обычно, вежливо ковырял кусок ложечкой. Надюшка орудовала ложкой быстрее, но все-таки старалась быть аккуратной. Андрей, вдруг почувствовав голод, съел сразу два куска, схватив их прямо рукой. Пальцы он вытер салфеткой и, скомкав, бросил ее в блюдце.

— Спасибо, — сказала Надюшка, отодвигая от себя пустую чашку, и спросила, кивнув на лежащий у края стола альбом: — Ты будешь досматривать фотографии?

— Конечно, — улыбнулся Андрей.

Надюшка придвинулась ближе и снова принялась комментировать фотографии. Она щебетала и щебетала, переворачивая страницы. Андрей кивал, но почти не слышал, что говорит девочка, — после анаши в голове все еще немного мутилось.

— А это мне вручают диплом и скрипку, — наконец закончила Надюшка.

— Молодец! — похвалил Андрей и, отложив альбом в сторону, спросил у Артема: — А у тебя как?

Артем коротко приподнял плечи и плавным жестом поправил очки.

— Как обычно. Светлана защитилась, и ей дали вести очень хороший проект. Ты ведь знаешь, сейчас биология снова в моде.

— Правительство?

— Да, космическая программа.

— Понятно, — с легкой завистью сказал Андрей. — Ну а сам как?

— Работаю…

— Папка скромничает, — вставила Надюшка. — Он открыл новый химический закон, и ему дадут международную премию.

Андрей осторожно приподнял бровь.

— Какую именно? — поинтересовался он.

— Как это, папа, я забыла… А! Нобелевскую, — гордо объявила Надюшка.

Артем прыснул со смеху:

— Шнобелевскую… — Он достал платочек, приподнял очки и смахнул выступившие на глазах слезы. — Надюшка шутит.

У Андрея отлегло от сердца. Меньше всего на свете он хотел получить международную премию после Артема.

— Ладно, мы пойдем. — Артем доел кусочек торта и изящно промокнул губы салфеткой.

Надюшка послушно встала, взяла альбом и направилась в прихожую.

— Погоди, я тебе деньги за клавиатуру отдам. — Андрей отложил чайную ложечку и достал из ящика десятидолларовую купюру. — Тебе рублями или баксами?

— Да все равно. Спасибо. — Артем взял деньги и сунул в портмоне.

— Это тебе спасибо. — Андрей дождался, когда гости обуются, и открыл дверь. — Пока.

Он пожал Артему руку и помахал Надюшке.

Закрыв дверь, Андрей вернулся в комнату и подключил клавиатуру к компьютеру.

— Так… — Он сел в кресло и потер ладони. — Что у нас с протоколом?

Пальцы защелкали по новеньким клавишам, и по экрану одна за другой поползли строки. Андрей почесал кончик носа.

— Так… — повторил он, ожидая, когда же высветится «Зависимость Марковича — Резнова».

Появились строчки первой частотной комбинации.

— Ну же… — нетерпеливо пробормотал Андрей, прокручивая протокол.

Пополз результат следующих трех обстрелов. Андрей потер кончики вспотевших пальцев.

— Что за черт? — Он придвинулся к монитору почти вплотную.

Звонок в дверь прозвучал так неожиданно, что хлыстом ударил по нервам.

— Вашу мать… — выругался Андрей и нажал кнопку паузы.

В экране дверного глазка довольно ухмылялся Валька Знобин.

— Входи, — сказал Андрей. — Я думал, этот педрилка что-то забыл.

Валька протиснулся в прихожую и прихлопнул дверь ногой. Его пухленькие, как у херувимчика, руки были перемазаны машинным маслом и воняли бензином.

— Какой педрилка? — не понял он. — Артемыч? Он к тебе ходит?

— Раз в полгода. У него дочка выиграла конкурс скрипачей.

— А… — Валька рукавом пригладил волосы вокруг плеши, стараясь не касаться головы ладонью. — Везет им на премии.

— Кому? — насторожился Андрей.

— Ты бы хоть иногда высовывал нос дальше своей квантовой арифметики, — посоветовал Валька. — У тебя можно руки помыть?

— Можно, — пожал плечами Андрей.

Когда Валька скрылся в ванной, Андрей метнулся к компьютеру и выключил монитор.

— Так кому там премия светит? — крикнул он, когда экран погас окончательно.

— Артемыч синтезировал какой-то структурный полимер, схожий по свойствам с паучьей нитью. — Валька вышел из ванной и осмотрел руки. — Сенсация, говорят. Америкосы выслали специальную комиссию для проверки. Шуму много, даже о Нобелевке поговаривают.

«Вот зараза. Шутник чертов!» — с досадой подумал Андрей про Артема и вышел из кабинета.

Но Валька бесцеремонно ввалился туда и занял кресло возле компьютера. Пришлось вернуться.

— Хочешь «Дирол»? — Валька протянул полупустую пачку.

— Спасибо. Я щеткой чищу.

Знобин пожал плечами и отправил в рот две подушечки.

— У тебя, говорят, тоже необычные результаты? — спросил он, двигая челюстями.

— Кто говорит?

— Пашка. Он сегодня весь день мечется, как электровеник. Бегает с таинственной мордой и все валит на тебя. На какой-то протокол намекает…

Андрей с нарочитым безразличием прикурил и бросил пачку на стол. Валька с улыбочкой достал из нее последнюю сигарету и щелкнул зажигалкой.

— Я пока сам не разобрался, — пожал плечами Андрей.

— А Пашка говорит, что там все просто, как чугунная гиря.

— Это он вам мозги пудрит.

Валька затянулся, выпустил дым и косо глянул на папиросу в пепельнице.

— А… Применял методику Знобина? — коротко хихикнул он. — Скажи честно, просчитал алгоритм до конца?

— Нет. — Андрей приложил руку к груди. — Вот те крест.

— Ладно. А у меня, прикинь, прямо у перекрестка тачка сломалась. Бумажный фильтр забился, так его перетак. Пришлось выкинуть. Заодно решил к тебе заскочить — руки помыть и отдать ключ от офиса. Обещал ведь!

— Спасибо, — усмехнулся Андрей.

Валентин вытащил две карточки от электронных замков.

— А ты свой «Форд» когда продавать собираешься? — усмехнулся он. — А то ведь подведет тебя эта развалина в самый неподходящий момент. У меня, кстати, даже есть покупатель.

— Не буду я его продавать, — отмахнулся Андрей, пряча ключи в карман. — Мороки много, а времени нет. Мне его легче разбить, получить страховку и купить новую тачку.

— Зря. — Валька вздохнул. — Человек был бы рад.

— Это мое дело.

— Я разве спорю? — Валентин безразлично пожал плечами. — А часы у тебя что, стоят? Сколько времени?