Сергей Щепетов - Прайд Саблезуба

Ознакомительный фрагмент

Но Семен никуда не побежал и не стал никого крушить – собственно говоря, кого и за что?! Он же принял правила игры этого мира, так что ж тогда возмущаться? Ну, не придумали здесь еще моногамных браков – так кого и в чем обвинять? Вот захотелось женщине – и она пошла к соседу. Может, она у Черного Бизона – надо его бить? Или ее? Да ведь она ничего плохого не делает. Правда, он не раз ей говорил, что ему будет неприятно, если она с кем-нибудь… Но запрета он же не налагал – постеснялся! Значит, опять-таки сам виноват.

Пребывая в расстроенных чувствах, есть Семен не хотел и чисто машинально проглотил несколько ложек супа – было, как всегда, очень вкусно. Он погрузился в размышления о женской сущности, а когда из них вынырнул, то обнаружил, что горшок пуст – демонстративной голодовки не получилось. «Ну и черт с ней!» – решил Семен и принялся за печеное мясо.

Какая часть ночи уже миновала, Семен не знал, но, когда Ветка вернулась, он еще не спал – просто лежал с закрытыми глазами и думал свои думы. Она тихо разделась, залезла под шкуру и попыталась прижаться к его боку, чтобы быстрее согреться. Семен демонстративно отодвинулся. Свою попытку Ветка повторять не стала…

Утром он проснулся, когда женщина еще спала. Семен не стал будить ее – оделся, сжевал кусок вчерашнего мяса, забрал арбалет, болты, посох и ушел. Он понимал, конечно, что поступает неправильно, что приличные люди так себя не ведут, что надо поговорить, объясниться, что… Понимал – и ничего не мог с собой поделать.

Вернулся он уже вечером и обнаружил в вигваме вчерашнюю картину – еда приготовлена, расставлена и разложена, а Ветки нет. На сей раз он заснул еще до ее прихода, а утром вновь ушел, не разбудив.

Он уходил в холмы и там стрелял в мишень из арбалета с разного расстояния. Болты упорно летели мимо цели, словно он лишь вчера впервые взял в руки свое грозное оружие. Он отрабатывал приемы нападения и защиты с боевым посохом, но родная любимая палка стала вдруг тяжелой и непослушной. Осознав бесполезность своих усилий, Семен садился на какую-нибудь кочку и подолгу смотрел вдаль. Или возвращался в поселок и наблюдал творящееся там безобразие: этого джинна из бутылки он выпустил сам.

В поселке У Желтых Скал и вокруг него обитало несколько десятков собак. Не меньше их кормилось и в поселке возле пещеры. Поскольку зимой последний почти опустел, псы перекочевали вслед за людьми к Желтым Скалам. Первое время по вечерам из степи доносились характерные звуки – пришельцы и местные выясняли отношения. Потом, вероятно, эти отношения они как-то утрясли, и звуки схваток больше не были слышны. И вот началось… Точнее, началась. Она, большая охота.

Лай, вой, визг. Целый день. Вскоре Перо Ястреба был вызван для объяснений к руководству племени. Результат оказался неожиданным: старших подростков освободили от тренировок, и они с удовольствием присоединились к вакханалии.

Тех, кто откликался на зов и брал мясо из рук, было немного. Остальные дорого заплатили за любовь к свободе.

Собственно говоря, сюжет раскручивался по вполне предсказуемой схеме. Из дюжины относительно прирученных собак ходить в упряжке «согласились» шестеро. Получалось у них плохо, но они, по крайней мере, не пытались сопротивляться, выбрав для себя наименьшее зло. Остальные ползали с перебитыми лапами и ребрами. Этих шестерых хватило, чтобы показать людям, что Семхон не дурак и на собаках ездить МОЖНО. Руководство дало добро.

Подростки оказались в невыгодном положении: малышня с улюлюканьем заставляла псов таскать вокруг лагеря два уродливых тобоггана, а они как бы остались ни с чем. Это было, конечно, неприемлемо: начался отлов собак. В ход пошли боло и ременные петли на палках. Те, кто не хотел ловиться или сопротивлялся слишком активно, получали в бок дротик или стрелу. Лай, вой, визг с утра до вечера…

На очередное заседание Совета Семена позвали на четвертый день.

Вождь пейтаров:

– Мы выслушали слова мудрых людей нашего племени. Они утверждают, что человек не может быть сразу Волком и Тигром. Если лоурины считают своего воина двойным воплощением – это их право. Мы же думаем иначе: он может быть воплощением лишь древнего неразделенного существа и, соответственно, не может быть настоящим Волком или Тигром. Закон жизни запрещает брать женщину против воли того, кто живет с ней. Мы не нарушаем заветов предков и не требуем отдать нам Сухую Ветку.

Воцаряется довольно напряженная тишина. Речь построена, конечно, по всем правилам межплеменного этикета, но в ней содержится как бы намек: мы, дескать, не нарушаем заветов, а вы как хотите.

Вождь тарбеев вытягивает до половины из колчана стрелу пейтаров, но, немного подумав, засовывает ее обратно:

– В нашем племени много красивых женщин. Веками они рожали детей без всякой новой магии – она не нужна нам. Пусть заберут Сухую Ветку люди минтогов.

Вождь минтогов (после соответствующей паузы):

– Я говорил уже, что наши люди отказываются от этой женщины. Ради сохранения единства племен, конечно. Наше решение не изменилось.

Вновь тишина, все смотрят на главного бартоша.

Вождь бартошей:

– Мы долго слушали наших старейшин, нашего шамана. Они же, прежде чем сказать свое слово, говорили с людьми лоуринов. Из услышанного родилось общее слово, и я произнесу его: шаман Нхамби-то стар и мудр – никто не сравнится с ним в этом. Если он решил, что Семхон принадлежит роду Тигра – пусть так и будет. Даже если это ошибка, то это ошибка лоуринов. Мы же не видим достаточных доказательств второго воплощения воина. Поэтому мы не можем забрать у него женщину, которую он отдавать не хочет. Пусть разбираются с ним люди Волка и Тигра.

Вождь лоуринов:

– Наше решение неизменно, и вы о нем знаете. Будем ли мы говорить сегодня о той вести, что принес Семхон из Нижнего мира?

Вождь пейтаров:

– Пусть повторит нам свои слова сегодня. Мы обсудим их завтра.

Остальные выражают согласие.

Семен поднимается и после вступления, в котором говорится о великом служении людей, их миссии, предназначении, а также о глубине и непостижимости замыслов творца, заводит старую песню – излагает свои соображения по переустройству жизни. В заключение он делает мрачный прогноз, в котором, путая циклон с антициклоном, доказывает, что хорошая погода обязательно должна смениться плохой (а чем же еще?!), и если не будет нового землетрясения, то ураган состоится непременно. И так далее. Переборщить он не боялся, поскольку полагал, что если все будет нормально, то о его пророчествах никто не вспомнит, а вот если…

Что ж, будущее показало, что самозваный пророк оказался прав. Только это не доставило ему ни малейшей радости.