Человеческая оболочка (СИ) - Алексей Котаев

— Я понял.

Выстрел, отвлекший зверя, дал необходимые секунды. Второй курок взведен и… Бабах!. Мелкая картечь прилетела монстру прямо в морду, всюду разлетались ошметки кожи и капли крови. Передние зубы превратились в мелкую крошку и перемешались с мясом на кровавой морде. Кровавое облако повисло над головой твари, попав всюду. Айзек, успев проморгать красную пелену, оставившую разводы на глазах, смотрел вниз, под себя. Зверь не упал, а лишь взвыл. «Мало. Слишком слабая убойная сила.» — мелькнуло в мыслях Айзека. Бир сдвинул с окровавленного левого глаза рваное внутренне веко и с яростью уставился на парня. Айзек нажал большим пальцем на фиксатор ствола и тот щелкнул, откинувшись вниз, выбрасывая две красных пластиковых гильзы в воздух. Отточенным практикой движением левой руки он достал из внутреннего кармана два красных патрона, явно проигрывая в скорости разъяренному животному. Бабах! Юрий снова отвлек зверя на себя. Звук выстрела в этот раз испугал монстра еще сильнее и к тому моменту, как он повернулся к своей добыче, Айзек был готов.

Оглушающий взрыв сотряс лес, пустошь, небо. В этот раз в ход пошли сразу оба ствола, и морда чудовища была ободрана картечью до самых костей черепа. На ней не осталось ни носа, ни пасти, ни даже глаз. Ужасный рев раздался на всю округу, и окровавленная туша полетела вниз, ломая под собой все ветки, что встречались на его пути. С грохотом приземлившись, и издавая истошный вой, зверь помчался наугад, врезаясь голой, кровавой костью черепа в деревья. Даже этого было мало, чтобы убить его. Айзек сидел на той же ветке, обняв ствол дерева, скинув на землю оружие. Он моргал веками, ожидая, когда слезы выведут остатки прилетевшей в глаза крови. Он просидел так минут десять, собираясь с мыслями. Юрий тоже молчал, сидя под деревом, в красном от крови снегу. Такого на его веку еще не случалось.

Когда Айзек спустился с дерева, небо уже приобретало привычные голубые тона. В полной тишине он перемотал ногу старика, сделав импровизированную шину и отвалившихся веток, собрал свой разорванный рюкзак, бросил его в кровавый снег у дерева и развел небольшой костер, чтобы отогреться и перевести дух. Собрав все разбросанные вещи, он аккуратно вывесил их у костра. Ворочаясь перед огнем, он грел то пах, то задницу, отказываясь признавать, что он слишком сильно испугался и теперь дорога домой будет совсем некомфортной.

— Плохой был план, честно говоря, не находишь? — с полной опустошенностью в голосе разорвал тишину Юрий.

— Кто ж знал, что он так лазить горазд, черт его побери. — устало ответил ему Айзек.

— Сколько патронов ты потратил?

— Четыре, один из них был испорчен.

— И я два. Это все, что у нас были. — старик немного помолчал, после чего раздосадовано добавил, — Походу мы разорены.

— Угу.

Солнце поднялось над горизонтом на два пальца, когда был затушен костер, и, все вещи были нагреты и высушены. Из-за рваного рюкзака некоторое тряпье Айзек переложил в сумку к деду, которую позже накинул на себя, придавив капкан еще сильнее к себе. Сам же старик немного пообвыкся с новой негнущейся ногой и не придавая особого значения, начал двигаться в сторону дома, аккуратно опираясь на импровизированный костыль, который то и дело предательски проваливался слишком глубоко в снег.

— Старик, я, конечно, охренел, но сейчас могу сказать, что это было чертовски круто. Знай я на что способна та маленькая штучка, палил бы из нее без разбору! — немного отойдя от произошедшего весело завел свою шарманку юноша.

— Поэтому я и примотал ее к тебе намертво и настрого запретил ее доставать! Балбес!

Мужчины вновь начали расслабленно перешучиваться. Звонкий смех разносился острыми осколками снега, что гонял по полю ветер, дорога хоть и должна была стать чуть длиннее, но теперь она безопасна, ведь такой грохот и вой отпугнули все живое на очень большом расстоянии.

Глава 3

Идя через обреченных

— Старик, ты сам то не понимаешь, что с ногой нужно что-то делать? Простой вывих так не опухает!

— Да все нормально со мной, хватит уже сопли мне подтирать! Еще пару дней и пройдет.

— Ты неделю лежишь! Таскаешь с собой палку эту долбанную, кряхтишь, стонешь во сне. Ты, неужели, не думаешь, что дальше будет только хуже? Семь дней! Вывих уже бы прошел.

Спор эхом разносился по стенам небольшого углубления в скале, в котором Юрий уже давным-давно обустроил свое жилище. Полумрак, царивший здесь, успокаивал нервы уставших охотников, лишь изредка развеиваясь светом пары искусственных ламп и топкой печи, которую Айзек открывал, чтобы кинуть туда новое полено. Очередной закат перестал мерцать в окне, что висело над дверью тамбура, и в пещере стало немного темнее.

В небольшом помещении, глубиной, от силы, метров десять, располагалось все, что нужно для комфортной жизни в суровом мире. Длинная печь, служившая и обогревателем, и плитой для приготовления еды, от старости начала облезать, слой за слоем скидывая хлопья ржавчины, особенно в тех местах, что грели докрасна. Труба, висевшая над ней, выводила дым прямиком на улицу, оставляя сажевый след на снежной шапке над входом, проходя, и невзначай обогревая, нужник, что находился в тамбуре, и маленький гараж-коробку, в котором хранили электроснегоход. Шкафы и кровати, выстроганные прямо тут, устали не меньше печи и от светлого древесного цвета осталась лишь серость. Постоянно впитывая влагу, а потом отдавая ее в моменты долгого отсутствия хозяев, дерево день за днем, незаметно для владельцев становилось все более и более невзрачным. Иногда, когда Айзек что-либо ронял и оставлял глубокую рану на шкафу или кровати — он долго смотрел, пытаясь вспомнить, всегда ли цвет был такой. И вот год за годом все то, что когда-то так трепетно собирал Юрий, ветшало, и сейчас создавало антураж старого обжитого дома.

Шкуры на стенах не давали теплу уходить в скалу, собирая пыль и плесень. Доски, лежавшие на полу, с вытоптанными на них тропинками перемещений охотников, поглощали растаявший снег и кровь убитых животных, набухая и закрывая щели между собой. Импровизированная проводка держала две светодиодные лампы, которые зажигали, лишь когда был полностью заряжен аккумулятор, и использовали в основном для сбора и ремонта снаряжений, да для разделывания тушь добытых зверей.

Нужник находился чуть выше всего остального, и с обратной стороны имел дверцу, за которой хранился металлический тазик. Две деревянных перегородки с тамбуром отделяли жилое пространство от владений вечной мерзлоты. А там, на заснеженном маленьком плато, перед входом в пещеру, аккуратно составленные бревна,