Масштаб проблемы - Игорь Вереснев

определить не мог. Он не удивился бы, узнай, что тот пророс сквозь все ярусы до самых глубинных технических туннелей города-мира. Странно удивляться такой малости, приняв на веру историю творца Гедонизма, волей судьбы угодившего в своё творение. «Детективная аналогия» оказалась верна лишь наполовину. Отто Шабен в самом деле мог претендовать на роль «доктора Мориарти», но из Корвина «Шерлок Холмс» получался так себе.

— Зачем вы мне это рассказали? — буркнул он хмуро. — Даже если я прибыл с Земли не шесть тысяч лет, а всего четыре декады назад, я об этом не помню.

— Да, Отто, я тоже не понимаю, зачем эта беседа? — подхватила Глория Торн. — Я могла его ликвидировать, не привлекая внимания. Собственно, и сейчас могу. Его память скрипт Бартоломея не сохранил, так что пользы от него ноль.

Они сидели в удобном, со вкусом обставленном кабинете, таком просторном, что он походил на холл: мягкий диван, кресла с гравиприводом, утопленные в стены стеллажи, консоли терминалов. Сидели втроём: он, Отто Шабен и Глория Торн, хоть Антон подозревал, что в доме присутствуют по меньшей мере ещё двое членов команды «Мориарти».

— Верно, пользы от него ноль, — согласился Шабен. — Здесь, в Гедонизме, он никто. Но на Земле имя Антона Корвина кое-что значило уже тогда, когда дети из пробирки подняли восстание. Тем более должно значить теперь, спустя семьдесят лет. И этот значимый человек вдруг оказывается в Гедонизме, который новые живые глубоко презирают. Странно, согласись. Возможно, там случилось нечто непредвиденное мною?

— Что там могло случиться? Живые начали войну с Коллективным Интеллектом и проиграли её? Ну и пусть. Ты сам сказал, что апостолы приглядывают за порядком на Земле. В любом случае, нам какое дело до того, что творится на далёкой планете, пусть мы и выходцы оттуда? Гедонизм — самодостаточный мир, обеспечивающий себя собственными ресурсами. Люди прекрасно живут в нём почти тысячу лет и будут жить очень долго. Надеюсь — вечно.

Сказанное Глорией Торн не противоречило логике и здравому смыслу. Учитывая, что перемещение между мирами исключительно одностороннее, — и подавно. Однако Корвину чудился в рассуждениях женщины некий изъян. Отто Шабен подтвердил его правоту.

— Видимо, я допустил неточности в рассказах, — произнёс он, разводя руками. — Человечество никогда не покидало свою колыбель, исследовательские корабли едва-едва добрались до планет Солнечной системы. А после того, как в конце двадцать первого столетия старой эры была открыта технология личного бессмертия, о космосе и вовсе забыли — квантовые компьютеры, облачные хранилища, девитализация, 3D-биопринтинг сожрали все ресурсы. Гедонизм находится на Земле, друзья мои. Мы выбрали для него изолированный океанами континент. Кто из вас силён в географии, скажет название?

Корвин внезапно вспомнил картину Лады: замёрзший океан, торосы...

— Антарктида! — выпалил.

Шабен посмотрел на него с уважением.

— Поступало такое предложение. Но нет. Это Австралия. Её превратили в город-сад для комфортной жизни тридцати миллиардов...

Он запнулся, взгляд сделался настороженным. Словно ненароком выболтал тайну и пытается понять, заметили ли это собеседники. В произнесённой фразе не было никакого подтекста, значит, обмолвка лежит на поверхности. Корвин почти уловил её... но Глория Торн заговорила совсем о другом, сбила:

— Получается, Коллективный Интеллект и живые контролируют нас?

— Именно так. На стационарных орбитах над Гедонизмом висят спутники, при желании живые могут прилететь сюда. А мы такой возможности лишены. Гедонизм создавался под требование полной изоляции его обитателей от внешнего мира, это заложено в ядре. Даже наш гениальный Бартоломей тут не поможет. Гедонизм не выпустит человека за свои пределы.

— Чёрт! — Глория так энергично хлопнула ладонями по подлокотникам кресла, что оно жалобно хрюкнуло и подпрыгнуло чуть не до потолка. — Впервые в жизни ощущаю себя, как... как...

— Как паук в банке, — подсказал Антон.

— Скорее, как муха под микроскопом, — поправил Шабен, усмехнувшись. Тут же опроверг: — На самом деле эти аналогии неверны. Во-первых, внешний мир не наблюдает за нами, мы там никому не интересны. Во-вторых, Гедонизм контролирует местонахождение людей. Но дроиды могут пересекать его рубежи беспрепятственно. Остров Тасмания находится рядом с нашим континентом. Корабли Гедонизма заходят куда дальше, так что путешествие туда не вызовет подозрения.

— Хочешь отправить сообщение своим апостолам? — попыталась угадать Торн.

— Хочу отправить туда нас. Наше «магелланово облачко» с резервными копиями.

С полминуты начальница полиции смотрела на него удивлённо. Потом расплылась в улыбке. Снова хлопнула многострадальные подлокотники, теперь радостно.

— Мы попадём в анклав, там апостолы напечатают нам новые тела, воскресят. Мы прижмём КолИн к ногтю, а через этого типа — и живых! Мы возьмём под контроль Землю!

Отто усмехнулся, глядя на неё. Подсказал:

— Я предлагаю более надёжную схему.

Провёл руками по подлокотникам, заставив кресло скользнуть к терминалу. Активировался тот, видимо, голосом, так как никаких иных движений Шабен не совершал:

— Тадеуш, можешь присоединиться к нашему обсуждению?

— Минутку! — раздалось в ответ.

Ждать минуту не потребовалось, голографический экран на стене ожил. В пустоте висела головогрудь дроида, смотрела на людей четырьмя парами глаз-бусин.

— Доволен результатом? — поинтересовался Шабен.

— Этот значительно лучше предыдущего, чувствую себя почти комфортно. — Дроид поднял руку, продемонстрировал шестипалую кисть, пошевелил длинными гибкими пальцами. Сколько в каждом фаланг, Корвин сосчитать не успел. — Ещё год-два и получится полноценная замена...

— Слишком долго! Тела нам нужны сейчас, четыре штуки в дополнение к твоему. Функциональность каждого обсудим. Кстати, познакомься: «девочка Элли» нашей команды. Нежданные ветры занесли её в наш «изумрудный город», а значит, пора собираться в дорогу.

Волшебник — не Бог, Отто Шабен понимал это прекрасно. Он мог пользоваться недокументированным, неизвестным другим обитателям Гедонизма функционалом, но изменить его — нет. Бартоломею Кукишу хватило то ли интуиции, то ли везения писать скрипты лишь для обхода фильтров и проделывания временных дыр. Переписывать код ядра он не пытался, на своё счастье. Система самозащиты Гедонизма отслеживала подобные вмешательства мгновенно и зачищала чужой код. На первый раз «шалун» перезагружался из резервной копии, а его ID заносился в «чёрный список» для усиленного контроля. При обнаружении рецидива личность остаётся в декогерированном состоянии до «особого распоряжения». Бартоломей Кукиш был далеко не первым гениальным хакером, десятки его предшественников покоились в карантинной зоне. Устранить малейшую угрозу попасть туда — первая задача, которую Шабен поставил перед собой и своей группой, оказавшись в Гедонизме.

Для начала они с Кукишем вычистили все следы Отто Шабена в