Обратный отсчет: Равнина - Токацин

с ложкой, подобрался ближе, спрыгнул на бочонок и поднял крышку соседней корзины.

— Kur— rui?

Возможно, вопросительная интонация Гедимину померещилась, но в следующую секунду Бронн зачерпнул несколько ягод и протянул сармату.

— Eik sha kur-rui?

Гедимин качнул головой, жестом отстраняя ложку.

— Не надо. Много воды, гореть не будут.

«Он предполагал, что я это съем,» — сообразил сармат секундой позже. «Они же не поняли про образцы…»

Бронн следил за ним, пока не понял, что Гедимин уходит. Тогда он коротко взвизгнул, и аборигены снова зашевелились, возвращаясь к прежнему занятию. Сармат оглянулся на них из-за шатра и пожал плечами. «Как вообще предполагалось общаться? Айзек, кажется, знает их язык. Надо спросить, как выучил.»

…Опасения у Гедимина были, и на всякий случай он держал генератор защитного поля наготове — но горсть травы, подымившись немного с краёв, вспыхнула и рассыпалась пеплом, как ей, собственно, и полагалось. Вепуат, довольно хмыкнув, стряхнул золу и сунул в кювету обрезок корзины.

— Немного оставь, сожжём внутри.

Гедимин отломил часть щепки и следил, как прогорают и рассыпаются растительные волокна. Вид привычного огня сильно успокаивал. «Экзотермическая реакция окисления. Никаких странностей,» — он потянулся было к анализатору, но опустил руку. «Потом посмотрим. Наверняка там какой-нибудь бред.»

Крышка люка сдвинулась. Мимо Гедимина и Вепуата, тяжело ступая и придерживаясь за край проёма, прошёл Гварза.

— Х-химики, ядро С-сатурна… — услышал сармат его угрюмое бормотание.

— Эй, держи горелку! — прикрикнул на Гедимина Вепуат, увидев, как тот разворачивается вслед за Гварзой. — Чуть образец не уронил!

— Держу, — буркнул ремонтник, отворачиваясь от шатров и сердито щурясь. «Что ему опять не так⁈ Сидел бы, работал…»

…Дым вытягивался тонкой вертикальной струйкой, уходя в вентиляционное отверстие. Вытяжка гнала его слишком быстро — анализатор едва успевал фиксировать продукты горения. Вепуат смотрел на экран и вздыхал. Гедимин тоже смотрел. Вакуум в голове от этого не становился менее разреженным, но видеть на экране оксид неизвестно чего было приятно — всё-таки оксид…

Рядом послышался шорох, за ним — шаги. Из-за переборки вышел Айзек, смерил сарматов усталым взглядом и слабо усмехнулся.

— Эксперименты?

— Сбор данных, — отозвался Вепуат, крепко прижав ладонь Гедимина к столу — тот только изумлённо мигнул. — Местная органика окисляется кислородом. Это, я думаю, важно.

— Скоро начнёт рассветать, — сказал Айзек, даже не взглянув на анализаторы. — А часов через восемь наконец станет светло. Издержки жизни на тихом краю… Можете перевести часы — через пару минут начнётся новый день. А ещё через четыре часа я отгоню лабораторию на базу. Работайте спокойно, пока есть время. Только следите, чтобы ничего из ваших образцов не уехало в Ураниум.

Он прошёл мимо, устало щурясь. Гедимин и Вепуат переглянулись и потянулись к часам. «Мы тут уже почти сутки,» — думал ремонтник, настраивая продолжительность дня. «И вроде бы ещё не мутируем. Хотя — наверняка узнаем в понедельник. Интересно, какой день недели сегодня здесь. И делят ли тут время на недели.»

4 день Жизни, месяц Металла. Равнина, Дальний Край, Сфен Земли

Вепуат заглянул в жаропрочную кювету и задумчиво хмыкнул.

— И всё-таки не срастается… выходит, тут три атмосферных окислителя. И все — основные. Вон, смотри, сколько зольных остатков. А сколько было при сжигании в местной атмосфере?..

Он дотянулся до исчёрканного листа и обвёл три группы символов жирной красной чертой. Сильно она, впрочем, не выделялась, — лист и так был исчерчен вдоль и поперёк. Гедимин молча взялся за передатчик и ввёл первую группу. «Принимать к расшифровке как…» — он на секунду задумался над выбором обозначения.

— Икс, — предложил Вепуат. — Икс-альфа… ладно, чтоб не путались с твоими излучениями, — икс-дельта, эпсилон и дзета. И, считай, нехилый кусок расшифровки у нас в кармане. Эти штуки… они тут много где засветились.

— Угу, — Гедимин снова ввёл в передатчик сканограмму равнинной «воды» и кивнул сам себе, увидев, как невнятная символьная каша ужалась и запестрела новыми, отчасти понятными обозначениями. «Три основных окислителя. И три вида органики, построенных на… Tza hasu! Понятно, почему тут нет науки. Это ж все мозги вытекут…»

Вепуат, шумно вздохнув, сгрёб все листки в кучу и придавил остывшей кюветой.

— Это всё очень познавательно, но пора бы и прерваться. Далеко убрал минералы?

— Вон, в углу стоят, — отозвался Гедимин. Он думал о местном аналоге углерода. Версий у него было две, и обе ему не нравились.

— Вот ими и займёмся, — Вепуат опустил массивную коробку на стол, где недавно лежала бумага, и зазвенел пробирками. — Посмотрим, что у нас тут. Поскоблим алмазом, постучим, погреем… Где бы взять алмаз?..

…Желтоватая светящаяся лужа застыла на дне тугоплавкого тигля, медленно теряя текучесть. Гедимин машинально огляделся в поисках литейной формы, подходящей не нашёл, в два жеста свернул из защитного поля опоку под кубическую отливку и опрокинул тигель над ней. Вверх потянулась тонкая струя раскалённого дрожащего воздуха.

— Смотри-ка, — Вепуат нехотя переложил осколки разных цветов в один контейнер. — Это и правда одно и то же, но разных цветов. Что-то вроде вулканического туфа.

Гедимин бросил в тигель очередной камешек и встал над анализатором, глядя, как прибор подсчитывает испарившийся газ, а на дне шкворчит и пузырится легкоплавкая порода. «Выделить плавкий остаток. Проверить.»

— Итак, что у нас тут? — Вепуат заглянул в листок, приклеенный на край столешницы. — Тугоплавкий металл, хрупкая порода из двух фракций, крупнозернистые обломки… Плавятся?

— Горят, — отозвался Гедимин, глядя, как стремительно пустеет тигель — порода горела синим пламенем и испарялась на глазах, оставляя на дне крошечные чёрные крупинки. «А вот это уже интересно. Собрать и проверить…»

— Хм, — Вепуат поддел крупинку пинцетом и свёл на ней «щупы» анализатора. — Правильный кристалл-десятигранник. И ещё один. И этот тоже. Дай их сюда…

Он ссыпал кристаллы в кювету и ушёл к прессу. Гедимин взял со стола ячеистый контейнер,