Сверхбрадионное эхо - Екатерина Романовна Черепко

– Да! – Прошептала она. – Мы это сделали!

Адресованное с Тигардена b послание гласило:

Долетел. Начинаю техосмотр.

Дмитрий

P.S. Жду ответ.

Дмитрий Руднев был последним инженером, достигшим своей командировочной колонии. Двое других отписались месяц назад, а ему пришлось преодолеть ещё половину светового года. Взгляд скользнул на второй постскриптум: «Три года пути были чертовски долгими». Марина улыбнулась одним уголком рта. То же самое Дмитрий говорил и об одном, и о полутора, и о двух годах. Его работа на Тигардене только началась, потом предстоит такой же долгий путь назад, если он, конечно, захочет вернуться. Часто, уезжая в молодые колонии, люди оставались там навсегда.

Она отправила краткий воодушевляющий ответ и вернулась к таскам. Судя по ним, тестировщики проверяли всё подряд, а запросы к ним исходили хаотично от каждой команды. К счастью, коллеги не выявили ни одной поломки. Марина нахмурилась: кроме неё вряд ли бы кто решил провести доскональную ревизию. Она уже двинулась в сторону испытателей, как к ней наперерез, словно дождавшись зелёного света, бросились руководитель связистов Валентин и его зам. По лаборатории прокатилась волна шёпота, одна за другой в их сторону поворачивались головы, а после наступила абсолютная тишина.

– Доброе утро. Я вас слушаю. – Сказала Марина.

У главы связистов в последний момент задёргался глаз, его зам вытирал ладони о брюки. Валентин тихо заговорил:

– Есть проблема: мы потеряли связь с Глизе 1061 с и Тау Кита е. С субботы они не ответили ни на один запрос.

– Как так? В пятницу же всё работало, я лично общалась с Алесей и Давидом. – Марина поймала себя на активном перебирании костяшек большим пальцем. – Что с Тигарденом?

– С ним всё в норме.

Она прикусила язык и, контролируя голос и паузы, поинтересовалась:

– Почему мне сообщают в последнюю очередь? Неужели ни один из вас не мог позвонить?

– Мы, – потупил взор Валентин, – решили всё перепроверить сами. Мы уточнили у других команд, и…

– Я заметила, чем сегодня занимались тестеры. Они все взмыленные.

Словно в подтверждение её слов, члены названной группы сгорбились сильнее обычного, некоторых из них скрыли из вида мониторы. Марина перевела взгляд на нависающий над всеми «бублик»: его лампочки, как и прежде, светились. Согласно тестам, он получал и отправлял сигналы, правда, в одностороннем порядке в случае с Глизе и Тау Кита. Разбиравший его инженер спустился с подъёмника, но каску не снимал.

Связисты стояли перед руководительницей, смотря в пол. Марина смягчилась: приди она вовремя, им не пришлось бы действовать на свой страх и риск. Стоило единственный раз опоздать, как сработал закон подлости в виде внештатной ситуации.

– Ладно, – сказала она, – попробуем ещё раз. Отдохните немного. Я повешу новые таски.

Марина вернулась к своему столу и приостановила все имеющиеся задачи. Она начала создавать новые и поочередно отправлять их руководителям команд. Свой персональный таск «проинформировать директора АО «ЗАСЛОН» (срочно!)» она пока не могла выполнить: у него проходило совещание. Офис вновь утонул в рабочем гуле.

Она пристально следила за тем, как таски исчезали из списка и распределялись между коллегами. Периодически ей приходили уведомления о том или ином выполненном задании. Вопреки своему обыкновению Марина проверяла результаты всех тестов без исключения, отложив прочие задачи на потом.

– Да что же такое-то? – Она в очередной раз увидела, что проблема не выявлена, и почесала лоб.

В сознании всё ещё теплилась надежда на самые очевидные и легко устранимые проблемы, но раз за разом одно и то же – “Блок исправен”.

С Тигардена продолжали поступать запросы о Земле, с недавних пор военно-политические. Гражданские специалисты мониторили их через накапливающий информационный хаб Земли и архивировали все ответные данные.

Марина прошлась по полупрозрачному висящему в воздухе меню и вызвала демонстрацию сети. Скучающие фотоны расплескались в пространстве, ограниченном узкой перламутровой лентой на полу и потолке, и выстроились в голограмму Земли, от которой трезубцем вырастали линии до трёх удалённых колоний с маленьким ответвлением на Проксиму Центавру.

Нажав на иконку голосового ввода, Марина сказала:

– Схематичный режим.

Трезубец сжался, рядом с каждой планетой появился шарообразный хаб, собранный из десятков бубликов, аналогичных лабораторному. Соединительные линии пронизала зелёная неоновая стрела. Марина вошла в центр голограммы и смахнула ответвление на Проксиму Центавру и приказала:

– Приблизить хаб Тигардена b.

На неё налетело расширяющееся изображение планеты, чьи полюса срезала высота проекционной зоны. Фасеточный мяч размером с голову завис перед лицом Марины. Она ткнула в его центр, отчего на руках заплясали мириады безобидных лучистых игл, и изучила статистику информационных накоплений. Стандартный спад активности на выходных был привычным делом, больше запросов традиционно приходило по понедельникам.

– Сравнить наполняемость этого хаба с Глизе 1061 с и Тау Кита е за последние пять дней.

Беспроблемная колония была активной. В то же время две другие не подавали признаков жизни пару дней. Сигнальные диоды их хабов походили на скопление звёзд, в котором земляне силились отыскать свидетельства чужого разума, но так и не нашли. История освоения Млечного пути повторилась в камерных масштабах, только в этот раз люди там точно должны были находиться. Двухмерная сводка показывала одинаковый прирост в ноль байт.

Марина отправила короткую запись с единственным предложением: “Приоритетный тест: Яворская” на Глизе и Тау Кита и увидела свой промаркированный флажком сигнал на голограмме. Он проскочил через последний ретранслятор и исчез.

– Оповестить об ответе.

Она вернулась к однообразному потоку тасков. Виртуальные стикеры заполонили сознание как одновременно высыпанные на стол пазлы из пятитысячного набора. Полчаса спустя разноцветные мушки то и дело окрашивали воздух после моргания, Марина потёрла веки, а открыв глаза, увидела особенно крупное фиолетово-жёлтое пятно и вздрогнула: на её столе материализовался букет ирисов.

– Попалась, – сказал из-за спины Алексей.

Марина поцеловала его в щёку, а затем уткнулась в плечо любимого.

– Лучше прийти поздно, чем заблудиться, да? – Прищурилась она.

– Не вредничай, я старался. – Он кивнул на цветы.

– Спасибо, они прекрасны. Я просто… – Она не успела договорить.

На экране запульсировала анимация золотой крылатой, колонки заиграли переливами из трёх нот в повторяющейся последовательности. Марина сказала:

– Ответить.

Логотип “СИМАРГЛа” сменился бюстом мужчины с бейджем на груди и собранными в хвост волосами. На его щеке рдела свежая гематома.

– ЗАСЛОН, как слышно? Подтвердите… – Взмолился он. – Да где вы есть?

– Дима, я тебя слышу.

Он огляделся по сторонам и заговорил на полтона тише:

– У нас мало времени. Сейчас пересменка, с прошлой бригадой мы не сошлись во мнениях, на новых не надеюсь.

Марина вскинула брови: обычно “мало времени” было у