Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

Гость заинтересованно присмотрелся.

Точно! Три головы!

Взгляд скользнул ниже…Что-то там еще было кроме свитой в пружину гадины….

Солнечный луч пробился сквозь занавес и лучезарно, словно палец Кархи, уткнулся в стол аптекаря. В ярком, радужном пятне проявилось вдруг женское лицо. Только что скрытое темнотой оно вдруг выступило, словно ночной огонь на сторожевой башне. Глаза незнакомки заглядывали в душу, тревожили…

— Что это?

Старик, стоявший на лестнице и тянувшийся за какой-то коробкой обернулся, посмотрел и сказал со значительной торжественностью человека, обладающего диковиной.

— Это знаменитый элернийский червь. Во время двоелуния…

До червяка, что висел в воде, Эвину не было никакого дела. Он небрежно, едва не уронив, сдвинул склянку, освобождая рисунок.

— Червь? Какой червь? Что там за благородная дама?

Старик заскрипел лестницей, спеша на помощь своему червяку, и на ходу говорил:

— А….Дама… На базаре говорят, что это дочь Северного Императора, что ее похитили страшные Железные Рыцари и теперь требуют выкупа. А отец готов отдать ее в жены тому, кто освободит ее из рук похитителей…

Сердце Эвина стукнуло раз, другой…

Половина царства! Ну, пусть не половина. Пусть четверть…

Лоэр глубоко вздохнул. Кусок и впрямь был хорош! Только вот найдется ли рука, что осилит поднести его ко рту и зубы, чтоб от него откусить?

Злые Железные Рыцари предпочитали отбирать чужое, а не отдавать своё…

Правый берег Днепра. Лагерь страховщиков.

Под утро нас сморил сон, и проснулись мы только к полудню.

Поляну заливал солнечный свет, трещали птицы, и вообще ничего вокруг не напоминало о том, что тут творилось вчера.

— Хороши мы… — сказал шеф сквозь зевок. — Сторожа..

Морщась и покручивая плечом, он сразу устремился к палатке.

— Ну что он?

— Не понимаю, — сказал Чен, пожимая плечами. — Вроде все в норме… Жара нет. Зрачки на свет реагируют…

Раненый, словно услышав, что речь о нем задергался, захрипел что-то неразборчивое.

— Помоги!

Мы подхватили его под руки и вытащили из палатки.

— Аптечку, — озабоченно бросил шеф, наклоняясь над ним. — Быстрее…

Я сделал два шага назад …

И тут произошло то, чего не ожидал никто. Только что лежавший без сил раненый ловко повернулся, коснулся рукой шефа и в туже секунду в его ладони оказался разрядник.

— Эй, эй, — сказал Чен не поняв, что происходит, — Лежи спокойно. Тебе нельзя…

Он так и не произнес, чего именно тому нельзя делать. Его колени подогнулись. Парализованный шеф упал в траву. Разрядник через мгновение уже смотрел на меня, предавая словам раненого убедительность.

— Всем стоять.

Я замер.

— Не обижайтесь, ребята. Ничего личного, — сказал он на вполне сносной геолингве. Не отводя ствола от меня, этот гаденыш щелкнул переключателем, и кольцо на стволе излучателя из голубого стало красным. Он поставил на боевой. Еще не сообразив, что он задумал, я машинально сказал:

— Что с тобой? Кончай с оружием шутить…

Помогая себе плечами, моро поднялся чуть выше, прислонился к дереву. В нем пульсировала боль, но он терпел.

— Вам, я слышал, свидетель нужен, а мне, какая жалость, свидетели не нужны.

Глаза у него были совершенно нормальные, скучающе даже. Щека только подергивалась, но это не от волнения — от боли. Тяжело ему одному раненому, только решение он уже принял…

Все, что должно было произойти в следующие секунды, для него не были ни потрясением, ни экзотикой — просто работа. Наверняка ведь мы с Ченом у него не первые и не последние. Я стоял перед ним дурак-дураком и думал, что дальше-то делать?

Организм решил все за меня и решение это, наверное, уже сидело во мне, едва только я увидел разрядник в его руке.

Зубы оскалились улыбке, поднялся многозначительно палец и губы произнесли назидательно.

— Пуркава соли могун эрвкер-зо сувала…

Его брови сошлись, на лбу появились морщины — он напрягся в попытке понять то, что услышал.

Когда говоришь на чужом языке, то всегда возникает неуверенность — все ли ты правильно понял. А если языка вовсе не существует, то догадаешься об не раньше, чем переберешь несколько разных вариантов, да в глаза говорившему посмотришь — не издевается ли?

А вот этой возможности я гаду не дал.

Как хорошо, что у человек целых две руки!

Одна моя рука уже лежала на сенсоре, а другая опускалась к бедру, чтоб подхватить свой излучатель.

Этого он не ждал! Не готов морально оказался мой враг к тому, чтоб я на него глазах испарился.

Правда, среагировал он похвально быстро, явно человек с военной косточкой внутри. Луч пролетел над головой, найдя себе цель среди окружавших лагерь стволов, а я, падая назад, со всего размаха ногой ударил его по руке. Меня вел простой страх и поэтому в удар я вложил все, что у меня было, понимая, что тень моя никуда не делась и второй попытки гостю давать не следует.

Он успел отдернуть руку, но все же этого расстояния мне хватило. Носком ноги я угодил в ствол разрядника. Его подбросило вверх и с мокрым хрустом пальцы стрелка выскочили из суставов. Пока он орал я, чтоб не искушать Судьбу, достал парализатор и отправил его в беспамятство.

Сидя на траве и не отключая невидимки, я несколько секунд озирался, терзаемой дурацкой мыслью, что вот сейчас самое время из одних кустов вылезти странствующим монахам, а из других — Седьмому, чтоб начать тут настоящее веселье, переходящее в крах цивилизации… На мгновение я всерьез воспринял это как угрозу, но здравый смысл вернулся и я засмеялся. Это было бы слишком, для одного раза.

Перевернув Чена на спину, я, смеясь, добрел до излучателя, и заржал с новой силой. Вместо излучателя теперь у нас оказалось два куска бесполезного металла.

Человек оказался крепче железа.

Имперский город Саар. Рыночная площадь.

Знакомая спина маячила впереди. Человек шел, никуда не сворачивая, да и куда тут сворачивать? Тут сворачивать — только ноги ломать. Если прятаться, то конечно, места лучше не придумаешь, сколько угодно добрых мест, а вот честно идти — только по разобранным дорожкам, так что беспокоится нечего… Да и дорога вообщем-то известна: из эркмассова дворца — в корчму, потом по городу побродит за своим знакомцем, и опять сюда или в дом аптекаря…

Словно почувствовав чужие мысли, его подопечный свернул к корчме. Все верно.

Никуда он не денется.

И непонятно, зачем атаман так беспокоится? Некуда ему отсюда деться, разве что в лес…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});