Тим Хэй - Отряд скорби (Оставленные - 2)

- Рейфорд-младший, - ответила Хлоя. - Она звала его Рейми.

- После собрания я подошла к ней и сказала, что в моей семье все наоборот, что все беспокоятся, что попадут на небеса без меня. Она объяснила мне, как обрести Христа. Я ответила, что я еще не готова к этому. Тогда она предупредила меня, чтобы я не откладывала, и сказала, что будет молиться за меня. В ту же ночь все члены моей семьи исчезли. Исчезли почти все из нашей новой церкви, включая и тех, кто занимался изучением Библии. В конце концов я нашла Брюса и спросила, знал ли он Айрия Стил.

Рейфорд и Хлоя вернулись домой пристыженные и раздосадованные на самих себя.

- Это было замечательно, - сказал Рейфорд. - Я рад, что у нас нашлось время для этого разговора.

- Мне жаль, что я была такой толстокожей, - сказала Хлоя. - Эта женщина так хорошо поняла маму, едва познакомившись с ней.

Весь следующий год Рейфорд видел Аманду на воскресных службах и по будним дням на нерегулярных собраниях расширенной группы по изучению Библии. Она всегда была сердечной и дружелюбной, но на Рейфорда самое сильное впечатление производило ее служение. Она очень много времени проводила в церкви, изучала библейскую литературу, постоянно молилась за разных людей и подолгу разговаривала с ними об их отношении к Богу.

Чем больше Рейфорд наблюдал за ней со стороны, тем больше она ему нравилась. Однажды в воскресенье он заговорил с Хлоей.

- Послушай, а мы ведь не сделали Аманде Уайт ответного приглашения на обед.

- Ты хочешь пригласить ее?

- Да, хотел бы.

- Прости, я не поняла.

- Ты ведь слышала меня.

- Папа, ты собираешься назначить ей свидание?

- Да, устроить парную встречу вместе с тобой и Баком.

Хлоя рассмеялась, потом извинилась.

- Конечно, это не смешно. Просто очень неожиданно.

- Не придавай этому большого значения. Так я все-таки приглашу ее.

- Только не придавай этому большого значения, - ответила Хлоя.

* * *

Бак не был удивлен, когда Хлоя сказала ему, что отец хотел бы устроить их совместную встречу с Амандой Уайт.

- А я - то думаю, когда же это произойдет?

- Встреча?

- Встреча с Амандой Уайд.

- Значит, ты что-то замечал? А мне ничего не говорил.

- Говорить тебе было рискованно, потому что ты могла исподволь внедрять в его голову идею, которая еще не стала его собственной.

- Не так уж часто такое случается.

- Как бы то ни было, мне кажется, что это было бы хорошо для них обоих. Ему нужно общество человека его возраста. Если из этого что-нибудь получится, будет замечательно.

- Почему?

- Потому что он не захочет оставаться в одиночестве, если мы действительно решимся предпринять что-то серьезное.

- Мне кажется, мы уже решились, - сказала Хлоя, и вложила свою руку в его.

- Мне все еще не ясно, когда и где мы сделаем это, не говоря уже о других сложностях.

Бак надеялся, что Хлоя сейчас скажет, что она готова сейчас же выйти замуж и последовать за ним куда угодно. Время все шло и шло, а он все еще не мог принять окончательного решения.

* * *

- Лично я готова, если он решился, - сказала Хлоя Рейфорду. - Но первой я не скажу ни слова.

- А почему нет? - спросил Рейфорд. - Мужчинам нужно подавать сигналы.

- Я уже подала все необходимые сигналы.

- Но теперь-то ты держала его за руку?

- Папа!

- Ты хоть поцеловала его?

- Комментариев не будет.

- Но это означает "да".

- Я тебе уже сказала, ему были даны все необходимые сигналы.

* * *

Бак всегда помнил, как он впервые поцеловал Хлою. Это произошло год тому назад, когда он выезжал на машине в Нью-Йорк. Карпатиу купил тогда "Умом" наряду со многими другими изданиями, способными выдерживать конкуренцию. Для Бака возможности продолжать заниматься профессиональной деятельностью резко сузились. Он мог бы попытаться с риском для себя распространять свои материалы через Интернет, но надо было каким-то образом зарабатывать на жизнь. Брюс, который все реже бывал в церкви из-за того, что разъезжал по всему миру с миссионерскими целями, советовал ему остаться в "Глобал уикли" даже после того, как газета стала называться "Глобал Коммунити уикли".

- Я надеюсь, что когда-нибудь мы сможем ее снова переименовать, и она станет просто "Уикли".

Как и отец Хлои, Бак отказался от себя, чтобы делать для Бога все, что было в его силах, но он скрывал свою принадлежность к числу верующих. Карпатиу лишил бы его даже того минимума свободы и объективности, которыми он все еще располагал, если бы узнал об этом.

В тот последний вечер в Чикаго они вместе с Хлоей упаковывали его вещи. Он собирался отправиться в дорогу в девять и добраться до Нью-Йорка марафонским пробегом. Занимаясь упаковкой вещей, они то и дело повторяли, как им тяжело расставаться, как они будут скучать друг без друга, как часто будут друг другу писать.

- Я хотел бы, чтобы ты поехала со мной, - вдруг сказал Бак.

- Да, это было бы неплохо, - откликнулась она.

- Когда-нибудь, - уточнил он.

- Когда-нибудь, это когда?

Но Бак не клюнул. Он понес коробку в машину, проходя мимо нее, в то время как она завязывала другую. По ее лицу текли слезы.

- В чем дело? - спросил он, остановившись и утирая ее слезы. - Как бы и мне не начать плакать вместе с тобой.

- Ты никогда не скучаешь по мне так, как я по тебе, - ответила она, пытаясь продолжить свою работу и не обращая внимания на то, что он стоял совсем близко, касаясь ее лица.

- Перестань, - прошептал он. - Подойди ко мне.

Она поставила коробку на пол и выпрямилась. Бак обнял ее и притянул к себе. Его руки оказались у нее на плечах, а она уткнулась лицом в его грудь.

Они и раньше иногда прикасались друг к другу - иногда гуляли, держась за руки, иногда он брал ее под руку. Проявляя свою любовь, они никогда не говорили об этом вслух и заранее решили не плакать при расставании и ничего не обещать друг другу.

- Мы будем видеться часто, - сказал он. - Ты ведь приезжаешь на свидания с отцом, когда он пролетает через Нью-Йорк. А у меня есть причины бывать здесь.

- Какие такие причины? Ведь Чикагское бюро закрывается.

- По этой вот причине, - сказал он, еще крепче обнимая ее. Она снова стала плакать.

- Прости меня, - с трудом проговорила она. - Это становится слишком тяжело.

- Я понимаю.

- Нет, ты не понимаешь, Бак! Ты не можешь утверждать, что ты так же волнуешься за меня, как я за тебя.

Бак уже думал о том, как он поцелует ее первый раз. Он надеялся, что когда-нибудь, в конце вечера он просто коснется губами ее губ, пожелает ей доброй ночи и убежит. Ему не хотелось в этот первый раз встретиться с ее реакцией, не хотелось повторения поцелуя. Это должно было стать чем-то особым и очень значительным, но вместе с тем коротким и непритязательным, на чем они могли бы строить свои отношения потом.