Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)

– Кислятина! – Вован сделал глоток и поморщился. – Прости. Отвык я от вина. Водку пью и пиво. Вот мое меню по выпивке.

– Ты бы предупредил, – Васька надулась. Кадр ей попался тот еще! Она платит, а он нос воротит.

– Да не. Не обижайся, нормально. Знаешь, давно не пил вина, правда. Жена тоже любила. Красное. – Вован поднял бокал: – За знакомство!

– Угу, – кивнула Васька. – Куда жена делась, если не секрет?

– А чего там секрет! – Вован поморщился. – Ушла от меня к депутату. Вот и вся история. Сына оставила мне. Сказала, там нового родит. Так мы с ним лет пять и живем по-холостяцки, – он горько усмехнулся, – как говорят: «без женского тепла». И без вина.

– Надо же, – Васька вздохнула, – у меня пять лет назад муж умер. Тоже живем, – она замолчала, – жили, то есть, по-холостяцки. С вином, но без мужчины, который бы защитить смог.

За столом повисла тишина. Вован расстегнул клепаную куртку, снял ее и повесил на соседний стул. Под курткой оказалась черная майка с черепом и надписью «Fuck it».

– Нам, наоборот, бабы, эээ, женщины не хватало, – процедил он, – они говорят, у вас нет условий для воспитания ребенка. Грязь на кухне, посуда не мыта, вы – алкоголик и тунеядствующий элемент!

– У тебя на самом деле чисто, ты не пьешь и пашешь с утра до вечера, – не удержалась от ехидства Васька.

– Ага, посмейся! У самой-то хоть и чисто, и бабла полно, а дочку-то отняли, – Вован увидел ужас на лице Васьки и быстро понял, что сморозил глупость. – Прости! Идиот! Прости, – он положил свою зататуированную руку поверх ее тонких пальчиков, – прости!

– Нормально, – руку она не выдернула, а про себя опять удивилась тому, как реагирует на Вована. Другому бы подобного не позволила: ни слов таких, ни поведения… – Ты прав. У меня чисто. Я неплохо зарабатываю. Но, понимаешь, я работаю в фармацевтической компании. Знаю слишком много о современной медицине. Я не могла калечить собственного ребенка. Прививок ей не делала и лечила болезни без таблеток. Пока муж был жив, как-то мне сходило это с рук. Сейчас я уверена, они и тогда уже знали. Но муж работал в секретной службе Голландии. Он – голландец, – пояснила Васька, – нас не разрешали трогать. Умер, сразу пошли неприятности. Пять лет я боролась. Но есть там жуткая женщина в органах опеки. Мой адвокат как узнал, что она под меня копает, сразу руки опустил: Ермолина из-под земли сведения добывает. И людей тоже.

– Слушай, у меня тоже Ермолина! – хлопнул по столу Вован так, что бокалы аж подпрыгнули. – Гадина! – Вован засунул в рот кусок сосиски и яростно заработал челюстями, словно Ермолину пережевывал. – Я ж не алкоголик! Бутылки, понимаешь, редко в утилизатор бросаю. Они копятся. Она, жирная тварь, пришла и давай фоткать мои бутылки. Я работаю. Мало получаю, но работаю. Она, опять же, не хочу работать нормально. Занимаюсь фигней: машины чиню. А нынче кто ж их чинит – все обменивают. Короче, я дебил! На самом деле, чинят винтажники. Но ей разве докажешь?! А посуду и правда моем мы с Алексом редко. Хотим машину купить, чтоб мыла, а все денег нет.

Опять повисла пауза. Каждый, доедая, думал о сказанном. Почему-то оба почувствовали облегчение: будто каменюку с души сняли, открыли клапан или замок, что ли. Первое удивление от установившегося взаимопонимания прошло. Мужик в черепах и татуировках, в грубых ботинках и цепи на шее сидел напротив фигуристой брюнетки с длинными вьющимися волосами, одетой в дорогущее стильное платье, обутой в черные лодочки на шпильках. Он ездил на винтажном байке, собранном им по винтику, она – на крутейшей тачке последней модели, которая только что кофе по дороге не варила…

Он ей позвонил на следующий же день после знакомства.

– Привет, разговор есть. Придется тебе прокатиться на байке. Во сколько за тобой заехать? – Вован произносил отрывистые фразы, не давая Ваське опомниться.

– В шесть. Возле вчерашнего кафе.

– Жди, – и он повесил трубку.

Ровно в шесть он подъехал к месту встречи.

– Держи, – Вован протянул Ваське второй шлем, – волосы в хвост убери.

Васька послушно стянула волосы резинкой и начала неуклюже напяливать шлем.

– Ууу, девушка, – улыбнулся Вован, – вот так, – он нахлобучил ей на голову шлем и затянул его под подбородком. – Готова! Садись за мной и держись за меня так крепко, будто я твоя последняя надежда и опора.

«Ты и есть моя последняя надежда и опора», – мелькнуло у Васьки в голове. Она послушно прижалась к Вовкиной спине, даже не спросив, куда они едут.

Вскоре они оказались где-то на окраине, возле гаража.

– Здесь я работаю. Говорить можно без опаски, тебя не подслушают. Мы глушим все, что можем. К нам разные личности приезжают. Нельзя давать им, – он показал пальцем куда-то наверх, – возможности услышать лишнее.

– О чем мы будем говорить? – прошептала Васька.

– О спасении наших детей! Ты надеешься, тебе после повторного заседания отдадут дочь?

– Почему нет? Адвокат настроен решительно. Надеюсь! – Ваське стало как-то паршиво на душе, но она постаралась унять дрожь в коленках. – А ты?

– Где наши дети, в курсах? Они в элитнике Фурсенко, – Вован посмотрел ей прямо в глаза. – Элитник Фурсенко, что это?

– Да, да, в курсе, – закивала Васька, – адвокат успокоил: быстро оттуда, вряд ли, увезут за границу. Там сначала некоторое время учат. Языку, этикету, – голос у нее от волнения сел.

– Ага! А в стране что творится? Выборы! – Вован разговаривал с ней, как с полнейшей тупицей, – если выберут нового президента, а все к тому ведет, то он заморозит программы по вывозу детей. Мне сегодня ночью друг сказал, из элитника вывозят всех детей в Америку. В срочном порядке, чтоб до выборов успеть бабла сколотить.

– Откуда друг узнал? Почему мне адвокат ничего не говорит? – Васька чуть не плакала от полной беспомощности.

– Друг работает в кое-каких органах. К ним стекается вся информация о выезжающих за границу. На группу детей и двоих сопровождающих взрослых из элитника уже пришли документы, – терпеливо объяснял Вован, – у них, точняк, в Штатовском консульстве свои люди. Разрешение на въезд получено. Осталось лишь получить разрешение на выезд.

– Твой друг не может им помешать? Пусть не дает разрешения на выезд, – у Васьки предательски затряслись руки, – пусть хоть наших двоих задержит!

– Друг просто сидит на обработке данных. Он не имеет возможности влиять на дела. Капнуть – капнул. Говорит, давайте, ребята, действуйте. Короче, надо сделать две вещи: получить разрешения на нас, на всякий случай. Ну и попытаться их выкрасть до отъезда, – прошептал Ваське в ухо весь свой план Вован.

– Как будем красть? – пролепетала Васька.