Джек Вэнс - Тшай планета приключений.

Его голос потонул в рычании воды. Лодка летела вниз по узкому темному ущелью — мимо с захватывающей дух скоростью проносились угловатые каменные стены. Река превратилась в подрагивающее черное стекло с хлопьями пены, неподвижными по отношению к лодке. Пассажиры пригнулись как можно ниже, не обращая внимания на снисходительную усмешку Тсутсо. Несколько минут они то ли съезжали, то ли падали по виляющему разрезу в горе. Наконец, лодка шлепнулась в бурлящую кашу из брызг и пены — и вдруг спокойно выплыла в тихую заводь.

С обеих сторон высились трехсотметровые отвесные стены, испещренные, как оспинами, полусферическими наростами зонтичного черномлечника. Тсутсо подвел лодку к узкому галечному берегу: «Здесь я вас покидаю».

«Здесь? На дне каньона?» — удивился Рейт.

Тсутсо показал на обрывистую тропу, зигзагами поднимавшуюся по утесу: «До ближайшей деревни восемь километров».

«В таком случае, — сказал Рейт, — счастливого пути. Премного благодарны».

Тсутсо снисходительно отмахнулся: «Тут не за что особенно благодарить. Мы, хох-хары — щедрый народ, когда не имеем дело с яо. Был бы среди вас яо, спуск мог закончиться не столь удачно».

Рейт взглянул на Хельссе. Тот ничего не сказал.

«За что вы так не любите яо?»

«Они нас преследуют с незапамятных времен! Яо погубили империю хох-харов. Теперь они держатся по ту сторону гор — тем лучше для них. Любой хох-хар издали чует яо, как гнилую рыбу, — Тсутсо ловко соскочил на берег. — Ниже по течению болота. Если вы не заблудитесь в излучинах и не разозлите чем-нибудь болотных людей, считайте, что вы уже в Кабасасе». С прощальным взмахом руки он стал подниматься по тропе.

Лодка медленно плыла по течению в коричневатой мгле под водянистой шелковой лентой неба далеко наверху. Ближе к вечеру стены ущелья начали постепенно расходиться. К заходу солнца путешественники разбили лагерь на небольшой песчаной косе и провели ночь в зловещей тишине.

На следующий день река растеклась по просторной долине, заросшей высокой желтой травой. Холмы расступились, в густых зарослях по берегам кишели небольшие обезьяноподобные пауки, тявкавшие плачущими голосами и выпускавшие в сторону лодки струйки вонючей жидкости. В Джингу впадали притоки — река успокоилась, раздалась вширь. Еще через день вдоль берегов стали попадаться разнообразно искривленные деревья, темневшие причудливыми силуэтами на фоне дымчато-бежевого неба. Парус безжизненно обмяк, влажный воздух пропитался запахом сырого гниющего дерева. Высоко в древесных кронах прятались маленькие твари, прыгавшие с ветки на ветку. Под ними в тенистой мгле порхали сетчатокрылые мотыли, парили летучие насекомые, повисшие под бледными пузырьками. Лениво шевеля четырьмя мягкими крыльями, плавали в воздухе создания, похожие на птиц. Время от времени путники слышали невидимых обитателей зарослей — низкие стоны, в перерывах сопровождавшиеся топотом, яростное шипение, скандальный визг.

Мало-помалу Джинга расширялась все больше, превращаясь в незаметно текущее пресное море с десятками островков, покрытых порослью, напоминавшей высокие широколистные папоротники, перистые плюмажи с завитками, веерообразные древовидные пальмы. Однажды Рейт заметил краем глаза нечто вроде каноэ с тремя мальчиками в радужных головных уборах, торчащих, как павлиньи хвосты. Повернувшись к ним, он увидел, однако, только остров и подумал, что, наверное, задремал, убаюканный влажной жарой. После полудня за лодкой увязалась пятиметровая извивающаяся тварь — метрах в пятнадцати за кормой она вдруг потеряла интерес к преследованию и погрузилась в воду.

Перед заходом солнца путешественники разбили лагерь на песчаном берегу небольшого острова. Примерно через полчаса Траз стал проявлять признаки беспокойства. Подтолкнув Рейта локтем, он указал на густой подлесок — оттуда слышался осторожный шелест. Скоро повеяло неприятной прохладной сыростью, чуть отдававшей запахом водорослей. Тут же из зарослей, пронзительно крича, выскочила в прыжке длинная гибкая тварь, та самая, что раньше следовала за лодкой. Рейт выстрелил — взрывчатая игла угодила прямо в раскрытую пасть. Тело без головы закружилось на песке, выделывая судорожные кренделя, в случайном прыжке шлепнулось в реку и утонуло.

Путники опасливо вернулись на свои места вокруг костра. Хельссе, не сводивший глаз с пистолета, пока Рейт не положил его в сумку, больше не мог сдерживать любопытство: «Можно поинтересоваться, где вы достали это оружие?»

«Мой опыт показывает, — сказал Рейт, — что искренность приводит к осложнениям. Ваш друг Дордолио считает меня сумасшедшим. Дирдирмен Аначо предпочитает настаивать, что я страдаю потерей памяти. Так что можете строить свои собственные предположения».

Хельссе пробормотал, будто размышляя вслух: «Если бы искренность стала неизбежной, какие странные истории мы все могли бы рассказать!»

Зарфо хрипло захохотал: «Искренность? Кому она нужна? А странные истории я могу рассказывать без конца — нашлись бы желающие слушать!»

«Не сомневаюсь, — сказал Хельссе. — Но тот, кто ставит перед собой недостижимую цель, вынужден многое скрывать».

Траз, открыто недолюбливавший Хельссе, отвернулся, чтобы тот не заметил волчий оскал его зубов: «Кто бы это мог быть? У меня, например, нет никаких тайн, я не ставлю перед собой недостижимые цели».

«Уж наверное, наш дирдирмен», — хитро подмигнул Зарфо.

Аначо покачал головой: «Тайны? Секретов у меня нет. Я просто скрытен от природы. Недостижимые цели? Я сопровождаю Адама Рейта, потому что не нашел более интересного занятия — бродяга, отверженный изгнанник, затерявшийся среди недолюдей. Никаких целей, кроме выживания, я перед собой не ставлю».

Зарфо сказал: «У меня один секрет — никому не скажу, где тайник с моими скудными сбережениями. Цели у меня самые скромные: купить пару акров луговой земли на речном берегу к югу от Смаргаша, построить коттедж под тенистыми таягодниками и завести вежливую молодую жену, умеющую хорошо заварить чай. Рекомендую всем присутствующим не претендовать на большее».

Хельссе, неподвижно уставившийся в огонь, еле заметно улыбнулся: «Хочу я этого или нет, мне приходится скрывать каждую мысль. А цели? Если мне удастся как-нибудь вернуться в Сеттру и умилостивить Акционерное общество ликвидации, меня это вполне устроит».

Рейт взглянул на небо — звезды затянуло тучами: «Сегодня ночью меня вполне устроит возможность не промокнуть до нитки».

Путники вытащили лодку на берег, перевернули ее и устроили что-то вроде навеса из паруса. Разразился ливень, потушивший костер — под лодку стекали ручейки воды, собиравшиеся в лужи.