Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 11

— Тихо! — И прибавил: — Слушайте, вырубите кто-нибудь Горлодера, чтоб он заткнулся.

Идея явно имела успех. Трое пацанов с готовностью надавали Горлодеру по шее, а один двинул в живот и уселся на него верхом.

— А теперь быстро все замолчали, — сказал я. — Если Горлодер пикнет, врежьте ему еще разок.

Я перевел дух и сказал в микрофон:

— Н-12 на связи!

— Что у вас происходит? — спросил капитан.

— В корабле пробоина, капитан, но мы ее заткнули.

— Чем? И какой величины пробоина?

Я ответил, и на этом наша беседа окончилась. Спасатели добрались до нас не сразу, потому что, как я потом узнал, первым делом они изолировали весь наш отсек, задраив дверь в коридоре, а для этого им, естественно, пришлось эвакуировать всех пассажиров из соседних кают. Но вот наконец двое в скафандрах открыли дверь и вывели всех ребят, кроме меня. Затем они оба вернулись. Одного я узнал — это был мистер Ортега.

— Вставай, сынок, — сказал он. Голос через шлем звучал незнакомо и глухо.

Второй спасатель склонился над дырой и прижал подушку.

В руках у мистера Ортеги была большая металлическая пластина, обтянутая с одной стороны липкой прокладкой. Мне хотелось остаться и посмотреть, как будут заделывать дыру, но инженер вытолкал меня вон и закрыл дверь. В коридоре было пусто. Я постучал в дверь, ведущую в соседний отсек, и оказался в толпе ребят. Они набросились на меня с вопросами, но ничего новенького я рассказать им не мог.

Через некоторое время мы почувствовали, что теряем вес. Капитан Харкнесс объявил, что корабль ненадолго прекращает вращение. Тут появились мистер Ортега с помощником и проследовали в рулевую рубку. От невесомости мне, как всегда, поплохело. Капитан Харкнесс оставил радиосвязь включенной, чтобы переговариваться с инженерами, вышедшими в космос залатать дыру снаружи, но я не вслушивался в их диалог. Когда тебя мутит и вот-вот вывернет наизнанку, все остальное становится до лампочки.

Наконец корабль начал вращаться и нам позволили вернуться в каюту. Выглядела она совсем как прежде, только на полу на месте пробоины была приварена металлическая заплатка.

В результате уроки в этот день отменили, а завтракать мы сели на два часа позже обычного.

Так я во второй раз попал на капитанскую разборку. На ней присутствовали Джордж, Молли и Пегги, а также руководитель нашего скаутского отряда доктор Арчибальд, все ребята из нашей каюты и все члены экипажа. Прочие пассажиры могли любоваться на нас по видео. Мне ужасно хотелось надеть скаутскую форму, но она была изодрана в клочья и вся покрыта липкими пятнами. Пришлось содрать с нее эмблемы и сунуть форму в мусоросжигатель.

Первый помощник возвестил:

— Капитанский суд! Награды и взыскания.

Все встрепенулись, подтянулись. Тут вошел капитан и остановился напротив нас. Отец вытолкнул меня вперед.

— Уильям Лермер? — спросил капитан, глядя мне в лицо.

— Да, сэр, — отчеканил я.

— Я зачитаю запись из бортового журнала за вчерашний день, — сказал капитан. — «Двадцать первого августа в семь часов четыре минуты по стандартному времени, корабль, следуя по курсу, был пробит небольшим метеоритом. Герметизация сработала как положено, и поврежденный отсек, а именно каюта Н-12 была своевременно изолирована. Таким образом удалось предотвратить падение давления воздуха в остальных отсеках.

Отсек Н-12 представляет собой жилое помещение, в момент аварии в нем находилось двадцать пассажиров. Один из них, Уильям Дж. Лермер, соорудил из материалов, имевшихся под рукой, затычку и сунул ее в пробоину, перекрыв утечку воздуха и позволив своим попутчикам продержаться до прибытия ремонтников.

Его быстрая реакция безусловно спасла жизнь всем пассажирам, находившимся в отсеке Н-12».

Капитан оторвал глаза от журнала и продолжил:

— Заверенная копия этой записи вместе со свидетельствами очевидцев будет направлена в организацию Межпланетного Красного Креста с ходатайством о награде. Другая копия будет вручена тебе. Я не имею права наградить тебя, могу лишь сказать, что благодарен от всей души. Я говорю это от имени команды и всех пассажиров, в особенности от имени родителей твоих товарищей по каюте.

Он сделал паузу, потом поманил меня пальцем и, понизив голос, сказал мне лично:

— Молодец, парень! Ты был на высоте. Можешь гордиться собой.

Я ответил, что мне просто повезло.

— Возможно, — согласился капитан. — Но такого рода везение выпадает на долю тех, кто к нему готов. — Он снова помолчал, потом спросил: — Лермер, ты когда-нибудь думал о карьере космонавта?

Я ответил, что если и думал, то не слишком серьезно.

— Значит так, Лермер, — заявил капитан. — Если решишь, дай мне знать. Ты всегда можешь найти меня через Ассоциацию пилотов в Луна-Сити.

Капитанская разборка на этом завершилась, и все разошлись. Мы с Джорджем шли впереди, Молли с Пегги — за нами. Я услышал за спиной голос Пегги:

— Это мой брат!

— Тихо, Пегги! И не показывай пальцем! — шикнула Молли.

— Вот еще! — возмутилась Пегги. — Он же действительно мой брат, разве нет?

— Да, конечно, но не стоит его смущать, — ответила Молли.

Хотя, по правде говоря, я вовсе не чувствовал себя смущенным.

Позднее меня разыскал мистер Ортега и вручил черный покореженный кусочек металла размером не больше пуговицы.

— Вот все, что от него осталось, — сказал он. — Но я подумал, что тебе будет приятно взять его на память — в виде компенсации за скаутский костюм.

Я поблагодарил его и сказал, что не жалею о форме; в конце концов, мою собственную шкуру она тоже спасла.

— Мистер Ортега, а можно как-нибудь определить, откуда он сюда залетел? — спросил я, глядя на метеорит.

— Вряд ли, — ответил он. — Хотя можно, конечно, отдать его на растерзание ученым умникам — пусть выскажут свои соображения, если хочешь.

Я сказал, что не хочу. Лучше сохраню его как талисман; я до сих пор таскаю его с собой в кармане.

— То ли это осколок кометы, то ли кусочек из пояса астероидов, — продолжал инженер, — трудно сказать, поскольку здесь, по идее, не должно быть ни того ни другого.

— Не должно, — согласился я. — Но ведь было!

— Твоя правда.

— Мистер Ортега, а почему бы корпус корабля не сделать толще, чтобы такая козявка не могла его пробить? — Я вдруг вспомнил, какой тоненькой показалась мне обшивка в месте пробоины: просто пленочка, а не обшивка.

— Ну, во-первых, для метеорита это настоящий великан, если хочешь знать. А во-вторых — ты имеешь представление о космической радиации, Билл?