Айзек Азимов - Космический Рейнджер

— Будет в порядке, — вмешался Эванс, — но на это потребуется ещё время. Недавняя встряска разрушила то, что мы делали.

— Что ж, — сказал Старр, — придётся продолжать. — Он с усталым вздохом сел. — Всё прошло не совсем так, как я ожидал.

— Как это? — спросил Эванс.

— Ну, я думал уколами заставить пятно переместиться. Не получилось, пришлось убить его. В результате его мертвое тело сейчас опускается на «Хильду», как опавшая палатка.

11. НА ПОВЕРХНОСТЬ?

— Ты хочешь сказать, что мы в ловушке? — с ужасом спросил Верзила.

— Можно сформулировать и так, — холодно ответил Счастливчик. — Можно сказать также, что мы в безопасности здесь, если хочешь. Несомненно, здесь мы в большей безопасности, чем где-нибудь на Венере. Никто не может сделать нам что-нибудь физически, пока над нами эта гора плоти. А восстановив двигатель, мы прорвемся наружу. Верзила, принимайся за двигатели; Эванс, давай выпьем кофе и поговорим. У нас может больше не оказаться возможности для спокойного разговора.

Дэвид приветствовал передышку: в данный момент он не мог никак действовать, только говорить и думать.

Эванс, однако, был встревожен. В углах его фарфорово-голубых глаз собрались морщинки.

Старр сказал:

— Ты встревожен?

— Да. Что мы будем делать?

— Я тоже об этом думаю. Похоже, нам остаётся только рассказать всю историю о венлягушках кому-нибудь, кто не под контролем.

— А кто это?

— На Венере такого нет. Это точно.

Эванс смотрел на друга.

— Ты хочешь сказать, что на Венере всё под контролем?

— Нет, но все доступны контролю. В конце концов, человеческий мозг может управляться этими существами по-разному. — Дэвид откинулся в пилотском вращающемся кресле и скрестил ноги. — Во-первых, на короткий период может устанавливаться полный контроль над мозгом человека. Полный! В этот период человек может поступать противоположно своей натуре, совершать поступки, которые угрожают его жизни и жизни окружающих: например, пилоты каботажного судна, на котором мы с Верзилой прилетели на Венеру.

Эванс мрачно сказал:

— Это не мой случай.

— Знаю. Этого не понял Моррис. Он считал, что ты не под контролем просто потому, что у тебя не было амнезии. Но есть и второй тип контроля, под которым ты находился. Контроль менее жесткий, поэтому человек сохраняет память. Но именно потому, что контроль менее жесток, человек не может совершить поступок, противоречащий его натуре: тебя, например, не могли заставить совершить самоубийство. Но зато контроль длится дольше — не часы, а дни. Венлягушки выигрывают во времени то, что проигрывают в интенсивности. Но может существовать и третий тип контроля.

— Какой же?

— Ещё менее интенсивный, чем во втором случае. Настолько тонкий, что жертва даже не осознает его, но всё же позволяющий прочитывать мозг и снимать с него всю информацию. Например, Лайман Тернер.

— Главный инженер Афродиты?

— Да. Это его случай. Разве не ясно? Вчера у шлюза городского купола сидел человек, зажав в руке рычаг, открывающий шлюз; он представлял опасность для всего города, однако был так защищен, так окружен сигнализацией, что никто не мог приблизиться к нему, пока Верзила не пробрался через вентиляционный ствол. Разве это не странно?

— Нет. Почему это странно?

— Этот человек работал всего несколько месяцев. Он даже не инженер. Это клерк. Откуда он получил информацию, как защититься? Как смог он так хорошо узнать систему защиты и действия шлюза?

Эванс поджал губы и негромко свистнул.

— В этом что-то есть.

— Но это не пришло в голову Тернеру. Я как раз перед тем, как уйти на «Хильде», расспрашивал его. Конечно, я не сказал ему, зачем мне это. Он сам рассказал мне о неопытности этого человека, но не заметил явной неувязки. Но у кого должна быть необходимая информация? У кого, как не у главного инженера?

— Верно. Верно.

— Допустим, Тернер находится под этим самым тонким контролем. Информацию можно взять из его мозга. Его смогли очень осторожно настроить так, что он не видел никакой неувязки в случившемся. Понимаешь? А теперь Моррис…

— Моррис тоже? — спросил пораженный Эванс.

— Возможно. Он убеждён, что это сирианцы, охотящиеся за дрожжами. И ничего другого не видит. Естественная это ограниченность или его мягко убедили в этом? Он слишком быстро заподозрил тебя, Лy, — слишком легко. Член Совета не должен так легко подозревать другого члена Совета.

— Великий космос! Но кто же тогда в безопасности, Счастливчик?

Дэвид взглянул на пустую чашку кофе и сказал:

— Никто на Венере. Такова моя точка зрения. Надо передать сведения в другое место.

— Как же это возможно?

— Хороший вопрос. Как? — И Старр задумался.

Эванс сказал:

— Физически мы не можем уйти. «Хильда» приспособлена только для океана. Она не может двигаться в воздухе, тем более в космосе. А если мы вернемся в город, чтобы найти более подходящее судно, нам никогда оттуда не выбраться.

— Ты прав, — сказал Старр, — но нам не обязательно покидать Венеру самим. Нужно отправить информацию.

— Если ты имеешь в виду корабельное радио, — сказал Эванс, — то оно тоже исключается. То, что у нас есть, предназначено исключительно для Венеры. За её пределы оно не выйдет. Больше того, аппаратура так устроена, что волна отражается от поверхности океана вниз, так что пользоваться ею можно только под водой. Но даже если бы мы смогли передавать, передача не достигнет Земли.

— Но нам и не нужно добираться до Земли, — заметил Счастливчик. — Между нами и Землей есть подходящий объект.

Вначале Эванс удивился. Потом сказал:

— А, ты имеешь в виду космическую станцию.

— Конечно. Две космические станции вращаются вокруг Венеры. Земля может быть на удалении от тридцати до пятидесяти миллионов миль, но станции — всего в двух тысячах миль. А я уверен, что на них нет венлягушек. Моррис сказал, что они не переносят свободный кислород, а я уверен, что на станциях, учитывая необходимую на них экономию пространства, вряд ли станут создавать для них специальные насыщенные двуокисью углерода помещения. Если бы нам удалось передать сообщение на станцию, а они бы передали на Землю, вопрос был бы решен.

— Верно, Дэвид! — возбуждённо сказал Эванс. — Ты нашёл выход. Их контроль не может распространяться на две тысячи миль в пространстве… — Но тут его лицо снова омрачилось. — Не выйдет. Корабельное радио всё равно не пробьется через океанскую поверхность.

— Ну, может, не отсюда. Поднимемся на поверхность и передадим прямо в атмосферу.