Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов

– Переводи, что ж ты?

– Когда так быстро, я не все разбираю. Но в общем, одни – за, другие – против, говорят: идти против своих нельзя, да и мы все равно их убьем. А другие: обурам надо подчиняться, иначе не только убьют, но и в том мире не дадут покоя.

– Понятно. Женщины! Разговоры разом утихли.

– Могу повторить: убивать вас не станем, если пойдете с нами. Клянусь Творцом нашим, который и ваш Создатель. И вот еще что: не знаю, придется ли вам убивать своих. Но вот если не пойдете, то не только сами погибнете, но убьете и еще шестерых ваших.

– Это как так?

– Они у нас в плену. И нам решать: жить им или нет.

Женщины снова взорвались множеством слов. Разводящая выразила их мнение:

– Не может быть такого, чтобы наши были у вас в плену тут, на нашей земле.

– Ладно. Сейчас назову имена и кто откуда. Может, встретите знакомых?

И Онго вытащил из кармана список, полученный в подземном складе. Начал читать. Его выслушали внимательно. Называя каждое имя, он поднимал глаза: как принимают сказанное женщины? И не ошибся: самое малое два имени произвели впечатление.

– Нито, что они там митингуют?

– Они говорят: та смерть или другая смерть – все равно смерть.

Наверное, так угодно было Создателю. Пойдут все. Понимают, что если кто-то откажется, мы ее в живых не оставим, хоть и противно будет.

– Так и есть. Ладно, передай, пусть собираются. А наши тем временем успеют поработать на перевале: заминировать надо на совесть. Нас наверняка захотят догнать. Хорошо хоть, взрывчаткой запаслись.

Этого добра и в самом деле из пещеры унесли достаточно.

Когда женщины выстроились, Онго, оглядев их, решительно покачал головой:

– Это хуже, чем сборище беженцев. Так не пойдет. И в самом деле, форма защитниц перевала в результате неуставного обращения с ними превратилась в лохмотья. Впрочем, лучше было сорвать избытки злости на тряпках, чем разорвать в клочья тех, чью плоть они прикрывали.

– Мори, просто не верю, что у женщин здесь нет ничего, кроме казенных мундиров. Были ведь у них и наверняка еще остались и платья какие-нибудь в ранцах, юбки там, кофточки… Скажи: пусть оденутся по-человечески. А что останется, пусть возьмут с собой, мало ли что – еще пригодится в дороге. Как знать – может, и самим еще придется снова преображаться.

Через десять минут он снова оглядел строй и на этот раз остался почти доволен.

– На выставку мод я их не повел бы, но по нашим делам – сойдет. Соки!

Собери их оружие, раздай всем нашим. Возьмем с собой. Запас, как говорится, кармана не прорвет.

Разведчики не проявили восторга: груза им и так хватало, хотя после минирования его и стало поменьше. Но возражать никто не стал.

– Хорошо, – сказала разводящая. – Но нужно еще одно: скажи громко, что ты нас прощаешь за… и он тоже прощает. Как мы тогда простили вас за такое же дело.

– Сури, прости женщин! – сказал Онго. – Тогда и все мы простим. Можешь?

После паузы, которая показалась всем очень долгой, Сури едва слышно проговорил:

– Да. Прощаю.

Шли на этот раз быстрее, чем несколько дней тому назад, путь был уже знаком; продвигались бы еще быстрее, если бы не Сури: его приходилось поддерживать двоим, сам он был не в состоянии выдержать такой темп, еще не пришел в себя после приключения. Помогать ему Онго поручил женщинам, сказав:

– Вы его измотали – теперь берегите. И чтобы все время быть поближе ко мне.

За Сури он не боялся: теперь пленницы стали относиться к парню чуть ли не с нежностью – вряд ли от чувства вины, скорее по женскому инстинкту.

Приказал им держаться поближе потому, что Сури в случае опасности вряд ли смог бы постоять за себя, а как поведут себя женщины, встреться они со своими, предсказать было трудно. За чужого жизнью жертвовать не станут, это ясно. Онго почему-то чувствовал чем дальше, тем больше свою вину перед Сури и теперь ради его блага был готов на многое, может, даже на все. Да, глубоко в бывшей девушке засело, видно, чувство к человеку, когда-то любимому. Когда-то?..

Через полчаса он приказал замедлить шаг: вероятность встречи с восстанавливавшими посадочный люк становилась все больше. Нито, поравнявшись, спросил негромко:

– Оружие бабам раздать? Онго покачал головой:

– Не время еще. А может, и вовсе не надо. – И тут же, не договорив:Стой! Всем – налево, к россыпи! Ложись и замри! Женщин подстраховать, чтобы никто ни звука, кто пикнет – ножом ее, объясните, если еще не поняли.

Залегли – каждый разведчик между двумя женщинами, в ладонях – по кинжалу, им что правой разить, что левой – все едино. Конечно, хорошо укрыться тут невозможно было, и если бы те, от кого группе потребовалось укрыться, вели наблюдение за путем своего следования, то залегших обнаружили бы без усилий; но возвращавшиеся в расположение караула улкасы, заранее уверенные в собственной безопасности, шли свободно, разговаривали, пересмеивались, довольные, наверное, тем, что занудная работа, которую они считали ниже своего воинского достоинства, закончена и ждет их не пыльная служба: караул, да еще в компании с женщинами, всегда делающими жизнь интереснее. Когда они оказались напротив, не более чем в двадцати шагах, Соки почувствовал, как лежавшая слева от него горянка напряглась, глубоко вдохнула воздух. Холодным клинком он дотронулся до ее горла, прошелестев в самое ухо:

– Ш-ш-ша.

Она поняла и только взглядом, как и все остальные, проводила удаляющихся земляков.

Уже после того, как те скрылись из виду в грязно-серой дымке, предвещавшей, как все понимали, густой туман, Онго заставил группу лежать еще дюжину минут – для уверенности, что из ушедших никто не вернется за чем-то, забытым на посадочном пятачке. Пока лежали, он занялся подсчетом. Улкасам до караула идти еще с четверть часа. Там они обнаружат, что все женщины до единой исчезли вместе с оружием, хотя никаких следов схватки не видно. Размышляя, куда же подруги девались, они лишь в последнюю очередь подумают, что женщины затерялись где-то на плато: воины ведь сами только что прошли весь этот путь и никого не заметили. Может, пока мужи вкалывали, пришел приказ снять караул вообще? Почему тогда их не предупредили? Пройдет еще время, пока их следопыты не установят, что по перевалу, кроме них самих, никто не проходил ни в ту, ни в другую сторону; только после этого они начнут искать следы в правильном направлении. Сколько