Курт Воннегут - Библиотека современной фантастики. Том 12

— Элфи! — сказал бармен. — Ты уже пропустил первый номер.

Элфи подтянул к себе высокий стул у стойки бара.

Пол присел рядом с ним и заговорил с барменом. Разговор их часто прерывался, потому что Элфи все время просил бармена то включить, то выключить звук.

— Финнерти не видели? — спросил Пол.

— Пианиста?

— Да.

— А что, если, видел?

— Просто мне нужно было бы с ним повидаться. Это мой старый друг.

— Многие хотели бы повидаться с Финнерти в эти дни.

— Гм. А где он сейчас?

Бармен оценивающим взглядом окинул Пола.

— Никто не видит Финнерти в эти дни.

— О? Разве он больше не живет у Лэшера?

— Что это вас сегодня так и распирает от вопросов?

Никто не видит Лэшера в эти дни.

— Понимаю, — сказал Пол, хотя он так ничего и не понял. — Они выехали из города?

— Кто их знает? Ну, так что вам?… Вы у меня не один. Что будете заказывать?

— Бурбон и воду.

Бармен смешал напиток, поставил его перед Полом и повернулся к нему спиной.

Пол выпил за здоровье своих враждебно к нему настроенных либо равнодушных товарищей по новой избранной им жизни, закашлялся, потом улыбнулся, недоуменно причмокнув губами, пытаясь определить, что же это с напитком, и без сознания свалился с высокого стула у стойки.

XXVIII

«Из синей Кэйюги», — тянули молодые голоса весенним вечером.

Из страны холмов и лесистых долин

Доносится, звенит повесть о славе Корнелля…

Доктор Гэролд Роузберри, ПИ-002, выложил рядышком два документа на чистую полированную поверхность своего письменного стола розового дерева. Этот стол, достаточно обширный для того, чтобы служить пвсадочной площадкой для вертолета, был подарком бывших питомцев Корнелла, о чем свидетельствовала надпись на серебряной пластинке, прикрепленной к одному из углов. Причина этого щедрого подарка была живописно изложена в виде художественной инкрустации: счет очков футбольной команды БигРед за истекшие пять спортивных сезонов. Таким образом, археологам грядущего не придется ломать головы над этой проблемой.

С востока и запада громовое эхо, -

вторят этим призывам, вопят юные голоса, и доктору Роузберри страшно трудно сосредоточиться на двух документах, лежащих перед ним: напоминании декана, странного человека, странного даже для этой довольно странной части университета, и письме пятилетней давности от критиканствующего выпускника, который возражал против поведения команды в свободное от игр время. В напоминании декана говорилось, что мистер Юинг Дж. Холъярд прибыл в город, с тем чтобы показать университет шаху Братпура и попутно сдать задолженность семнадцатилетней давности по физическому воспитанию. В напоминании предлагалось также доктору Роузберри выделить одного человека из его штата для приема выпускного экзамена по физической культуре у доктора Холъярда утром следующего дня.

Чемпион среди чемпионов Корнелль победоносный! -

доносились голоса.

Последние слова песни доктор Роузберри воспринимал несколько иронически. «Еще бы не победоносный, да только длится это уже пять лет», — пробормотал он в пустоту кабинета. Но теперь надвигался новый год, который никак не мог быть отражен в инкрустациях на розовом дереве. «Завтра, завтра, завтра», — устало добавил Роузберри. Каждый проигрыш первой группы грозил ему снижением квалификации до ПИ-003, а всего лишь два проигрыша сделают это наверняка, Йельский и Пенсильванский университеты сейчас в отличной форме. Йель перекупил у Техаса всю защиту, а Пен переманил к себе Бреслоу из Висконсина за 43 тысячи долларов.

Роузберри застонал. «Кой черт, до каких же пор человек может играть в футбольной команде колледжа?» — хотелось бы ему знать. Шесть лет назад Корнелль купил его у Уобаш-колледжа и предложил Роузберри изложить свои соображения относительно подбора идеальной, по его мнению, команды. И тогда, клянусь богом, они купили их всех и передали под его начало.

«Но, черт побери, разве, купив их, они обеспечили себя на вечные времена? — вопрошал он себя. — Думают, что игрок сделан из стали и камня? Всю жизнь, что ли, он может играть?» С тех пор они не приобрели даже мальчишки, подносящего воду, и средний возраст в команде Биг-Ред теперь приближался к тридцати одному году.

Высоко над волнами Кайюги

С ее синими волнами

Стоит наша благородная альма матер,

Являя славный вид…

доносились слова песни.

«Еще бы не благородная, — сказал доктор Роузберри. — А поинтересовались ли эти скоты, кто платит за все это? Футбольная команда окупила себя за первые же два года. За последующие три на доходы с нее было оплачено строительство нового здания химического факультета, лаборатории теплоты и электричества, нового административного здания, агрономического отделения, а также введение четырех новых кафедр: кафедры философии созидательного инженерного дела, кафедры истории созидательного инженерного дела, кафедры созидательных общественных отношений для инженеров и кафедры созидательного инженерного дела и потребления».

Роузберри, который, казалось бы, не должен был обращать ни малейшего внимания на чисто академическую сторону университетской жизни, вел все же самый кропотливый учет всем этим усовершенствованиям, которые были введены с того момента, как он вместе, со своей футбольной командой забрался высоко над водами Кайюги. В предвидении неудачного сезона он набрасывал в уме полемическое письмо, адресованное выпускникам, в котором академические расходы выглядели бы довольно ярко. Первую строчку этого письма, которая должна была следовать сразу же за обращением: «Спортсмены!», он уже окончательно отшлифовал — и с удовольствием представлял ее себе набранной заглавными буквами:

«НАМЕРЕН ЛИ КОРНЕЛЛЬ ПОСТАВИТЬ ФУТБОЛ НА ДЕЛОВЫЕ РЕЛЬСЫ ИЛИ ОН СОБИРАЕТСЯ ПРЕВРАТИТЬ БИГ-РЕД В ТОЩИХ БЕЛЫХ?»

И тут же перед ним возникло следующее предложение: «ЗА ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ НИ ОДНОГО ЦЕНТА НЕ БЫЛО ВЛОЖЕНО В ЭТО ПРЕДПРИЯТИЕ И НИ ОДНОГО ЦЕНТА НЕ ОТЛОЖЕНО НА АМОРТИЗАЦИЮ».

Он понял, что всю его статью пришлось бы набирать только заглавным шрифтом. Да, положение сложилось такое, что письмо это должно быть действительно с изюминкой.

Зазвонил телефон.

— Доктор Роузберри слушает.

— Это говорит Бак Юнг, доктор. Я вот получил записку, вы просили, чтобы я вам позвонил. — Голос был хриплый от смущения, в точности такой, как доктор Роузберри и предполагал. Он легко мог себе представить, как Бак несколько минут просидел у телефонного аппарата с его запиской в руке, прежде чем решился набрать номер. «Теперь, когда Бак зашел уже так далеко, — сказал себе доктор Роузберри, — он не остановится на полпути».