Барбара Хэмбли - Стены воздуха

- Едва ли это разумно, - запротестовала Кара.

- Никто не заключал меня в подвалы под Карстом накануне нашествия Дарков, - едко заметил Ингольд. - Но мы имели дело с фанатиком.

Возникло неловкое молчание. Руди прокашлялся:

- Кх... Насколько вероятно, на твой взгляд, что это вновь повторится?

Глаза Ингольда злобно сверкнули:

- Боишься?

- Нет, то есть... да. То есть...

- Не бойся пока. Мы убедили Алвира в нашей полезности.

- Что? - воскликнул Руди. - Мы - вся магия, которая у него есть, и, считая присутствующих, это совсем не густо.

- Действительно, Руди, - сказал Ингольд, и эхо былой безмятежности и прежнего самообладания почувствовалось в его прищуренных глазах. - Для чего же еще существовал бы корпус колдунов? Военная разведка, конечно.

- Черт возьми, - прошептал Руди.

- Ингольд! - позвал из короткого коридора Менестрель Дакис. Остальные подхватили:

- Бог мой, Ингольд?

Послышался легкий шелест юбок, и в дверях появилась рыжая девочка-колдун с огромными глазами.

- Милорд Алвир здесь, - выдохнула она, - спрашивает леди Минальду.

Альда вздохнула, и Руди подумал, что она лишь немного пришла в себя, об этом говорила складка в уголке глаз.

Руди криво улыбнулся:

- Конечно, приятно быть дома, - как он и надеялся, ее это рассмешило.

- Лови, - крикнул Ингольд. Он бросил Руди молочного цвета многогранник, зажег другой и кинул его Альде, затем передал третий рыжей девочке. Светящийся ореол сопровождал их, пока они миновали дверь. Кара, Кта и Вос шли следом, и их длинные черные тени развевались позади. Наверху в общей комнате были слышны неразборчивые голоса. Смех перемежался с бранью Нэн и легкой танцевальной руладой лютни Дакиса. Ингольд подошел к столу, зажег четвертую лампу и подал ее Джил.

- Спасибо, - сказал он, - ты хорошо поработала.

Она взяла ее и, поскольку всего лишь раз держала его горячий посох, мягкое свечение полилось сквозь ее пальцы:

- Ингольд?

- Да, дитя?

- Я давно хотела спросить тебя об одной вещи.

- Что такое?

Она начала говорить, затем остановилась, смущенная и неспособная продолжать, ее тусклые, нетерпеливые глаза были необычно голубыми в свете лампы. То, что она должна была сказать, могло быть и не быть ее истинным намерением.

- Почему ты просил поддержать тебя в ночь, когда Дарки атаковали Угловую башню? Я знаю, что ты сохранял свет на посохе, но была причина, чтобы я держала его?

Ингольд какое-то время молчал, не отвечая.

- Да, - наконец вымолвил он, - это было непростительно с моей стороны - просить твоей поддержки, поскольку это было моим делом, которое привело тебя сюда, и я не имел права подвергать тебя опасности.

Она пожала плечами:

- Это неважно.

- Нет, - горько произнес он. - Видит Бог, я это делал довольно часто.

Виноватость в его голосе и неприязнь к себе беспокоили и пугали ее. Она взяла его за руку, чтобы он посмотрел ей в глаза.

- Ты делаешь то, что должен делать, - ласково сказала она. - Ты знаешь, что я последую за тобой куда угодно.

- А это, - сказал Ингольд, и его скрипучий голос внезапно стал строг, - как раз то, о чем я тебя просил.

Но напряжение было вызвано чем-то в нем самом, и его тон смягчился:

- Ты была единственной, кому я мог довериться. Джил, не исчезай.

- Слишком большое доверие, - тихо произнесла она, - для того, кого ты знал лишь месяц.

Ингольд кивнул:

- Но временами, моя дорогая, я чувствую, что знал тебя всю жизнь.

Так они постояли еще одно мгновение, колдун и воин, Ингольд нежно держал пальцы Джил в своей ладони. В его глазах она читала печальную книгу паломничества - боль и одиночество, и лишь отдаленный призрак прежней безмятежности, столь неотъемлемой прежде. И еще что-то, не знакомое ей.

Она не знала, что он прочел в ее глазах, но это заставило его отвести взгляд. Нежно обняв Джил, Ингольд Инглорион повел ее через лабиринт к голосам и огням.