Дэвид Вебер - Факел свободы

"Это по-прежнему очень плохая идея". Повторил он эту мантру, возможно, в двадцатый раз. С отсутствием большого эффекта от первых девятнадцати самостоятельных напоминаний.

— Джереми более или менее вырастил тебя?

Хью покачал головой.

— Увы, нет, боюсь. И учитывая его образ жизни в то время — разыскиваемый почти каждыми силами полиции в галактике — не было никакого способа, которым он мог бы сделать это, даже если бы захотел. Нет, я провел первые несколько лет после моего спасения в лагере перемещенных лиц на второй планете Альдиба, Берстюке.

— Я никогда не слышала о Берстюке. Или Альдибе, если на то пошло.

— Альдиб — это звезда класса G9, чьим официальным именем является Дельта Дракона. Несмотря на то, что она находится в том же созвездии, что и звезда Беовульфа, они не так уж и близки. Это около семидесяти пяти световых лет от Солнца. Что касается Берстюка…

Выражение лица Хью помрачнело.

— Он был назван в честь вендского бога леса. Кто был довольно злым персонажем, по-видимому. Во что я охотно верю.

Берри немного склонила голову немного.

— Ну а назвали так из-за леса, или зла?

— Обоих. Сила тяжести планеты чуть выше нормальной земной. Есть не так много океанов и они маленькие, поэтому климат намного хуже. Тот, что они называют "континентальным". Не непригодный для жизни, но лето плохое, а зимы ужасны.

— Я думала, ты был спасен военным кораблем Беовульфа.

— Я был. Но… — Хью пожал плечами. — Учитывая все обстоятельства, я люблю свою приемную родину, и Беовульф, вероятно — нет, вычеркни это, безусловно — самая свирепая звездная нация в галактике, когда дело доходит до соблюдения Конвенции Червелла. Тем не менее, Беовульф имеет свои недостатки. Один из них, на мой взгляд, в том, что он делает вид, что Солнечная Лига действительно функционирующая нация, а не только кучка самодовольных, чрезмерно процветающих, в основном эгоцентричных, повязанных между собой общими интересами в организации выгоды.

Берри подняла брови, и Хью усмехнулся. Звук был не удивительно веселым.

— К сожалению. Дело в том, что корабль, который захватил работорговца, где я был на борту, оказалось, работал в территориальном пространстве такой же звездной системы Лиги. Никто так и не смог доказать, что кто-либо в этой системе имел что-то общее с отвратительными работорговцами, конечно, но местные власти настаивали, чтобы бедные, освобожденные рабы были переданы так, чтобы их потребности можно было лично увидеть. Шкипер крейсера — капитан Джеремайя — был добр, но он не нашел какой-либо альтернативы, кроме как согласиться с требованиями местной, законной власти. Таким образом мы были переданы.

— И? — подтолкнула Берри, когда он остановился.

— И это хорошо, что капитан Джеремайя был добрым, потому что он направил обращение к местному торговому представителю Беовульфа. В Лиге, "торговые представители" во многом делают одно и то же, что и "коммерческие атташе" для отношений между независимыми звездными нациями, так что у них есть больше влияния, чем можно предположить по званию. А представитель Беовульфа считал обязательным для себя информирование местных органов власти, что Беовульф чувствовал себя ответственным за этих рабов, которые были освобождены и что он будет ожидать регулярных отчетов об их благополучии. Каковое, вероятно, было единственным, что удержало всех нас от получения статуса "исчезли". К сожалению, это не удержало этих ох-как-заинтересованных местных властей от сбрасывания нас Управлению Пограничной Безопасности, когда они узнали, что не смогут просто заставить нас всех — пуф, уйти.

Он поморщился. — Таким образом, мы все застряли на Берстюке. Потребовалось долгое время, даже Беовульфу, чтобы нас оторвать. Хотя как только это было сделано, мы были быстро направлены на получение гражданства. — На этот раз, он улыбнулся. — По правде говоря, не так-то легко получить беовульфианское гражданство. Профессиональные союзы имеют большое влияние на Беовульфе — слишком большое, по моему мнению — и получение гражданства может занять очень долгое время, если у вас нет очень желательных профессиональных навыков или денег или чего-то еще, что они находят особенно ценным. Это может быть сделано, но есть много обручей, чтобы прыгать через них, и это занимает некоторое время. За исключением освобожденных рабов. Что бы еще я не думал о Беовульфе, он действительно и по-настоящему ненавидит до кишок "Рабсилу". Каковое является одной из главных причин, почему освобожденные рабы могут перепрыгнуть линию над почти всеми остальными, когда речь заходит о получении гражданства.

— Я знала кое-что из этого, благодаря Кэти и папе, еще до того, как Веб и Джереми прихватили меня, — сказала Берри. — Таким образом, ты получил гражданство?

— Да. С другой стороны, УПБ также не особенно любит Беовульф. И точно не снисходит во всем для сотрудничества по любым эмиграционным запросам. Даже с нажимом Антирабовладельческой Лиги в нашем случае, Пограничная Безопасность едва волочила ноги во всем что имело значение. На самом деле, хотя Джереми никогда не признавался в этом, я всегда подозревал, что таинственные смерти по крайней мере одного комиссара сектора были до некоторой степени связаны с окончательным прорывом отдельного затора. — Он покачал головой. — В любом случае, однако, потребовалось шесть стандартных лет, чтобы сделать это, и мне было уже одиннадцать стандартных перед тем, как Беовульфу удалось вырвать нас у Пограничной Безопасности.

— Ох. Почему это название, когда ты произносишь его, кажется, рифмуется со Злыми Демонами Клоаки Вселенной?

Хью улыбнулся.

— Наверное, лучше держаться подальше от моего мнения относительно УПБ. Или все мороженое в этом салоне может внезапно растаять. Давай просто скажем, что эвакуационный центр УПБ — название того лагеря беженцев, являющееся грубоватым, но намного более точным — был не идеальной средой для растущего ребенка. Если бы Джереми — извини, я хотел сказать, если бы тот, кто бы ни был моим анонимным ангелом-хранителем — не смог ускорить события… в конце концов, боюсь даже думать, что могло бы случиться со мной.

Улыбка осталась на его лице, но было не так много хорошего юмора оставшегося в ней.

— К тому времени мне было одиннадцать, и я был настоящим бандитом. С одиннадцатилетним взглядом на мир, но с телом таким же большим, как у большинства взрослых мужчин. И сильнее, чем выглядел к тому же.