Журнал «Если» - «Если», 2004 № 02

— Лазейка всегда есть, — возразил Джек.

— Когда дело доходит до роковых ошибок, то нет. — Тиммонс закрыл было глаза, потом снова их открыл. — Но, к счастью, мы нашли андромедян: чрезвычайно развитую и чрезвычайно древнюю расу, которая глубоко изучила тысячи других. Проанализировав все известные ошибки и их трагические последствия, андромедяне определили, что станет сверхуспехом. Учтена природа каждой из рас. Созданы математические модели, позволяющие делать прогнозы, которые всегда сбываются. — Тиммонс снова закрыл глаза, обращаясь к какому-то кодированному файлу. — Социальная инженерия стала точной наукой. Наконец-то. И наши благодетели научили нас, как обратить эту науку на пользу человечеству.

— Да, — согласился Джек, — впечатляющая информация.

— В скольких направлениях способен развиваться разум?

— Число бесконечно.

— Нет, — сказал Тиммонс, — я имею в виду стабильные направления. И я имею в виду крайне социальных, общительных, опирающихся на видеоряд существ, как мы и болла. Сколько у нас путей, если мы собираемся построить долговечную, счастливую технологическую цивилизацию?

— Одиннадцать.

— Одиннадцать островов стабильности в хаосе восстаний, войн и геноцида. — Тиммонс сморщил круглое личико, ухмыльнулся и добавил: — Комитет ведь уже выбрал курс. Не так ли?

— Да, генеральный план готов.

— И высотные аэростаты дадут дешевый, но поддающийся контролю доступ к космосу. По этому пути мы и шли с самого начала, так почему не следовать той же разумной линии? Важные, но осторожные изменения в генетике. Большая продолжительность жизни, но никакого бессмертия. Увеличенный потенциал мозга, но только до жестко определенного уровня, — он снова покачал головой. — Забавно, правда? Мы включаем человечество в уравнения инопланетян и в результате получаем одиннадцать стабильных решений. И сколько из этих решений на деле выглядят человеческими, когда все просчитано?

— Два, — ответил Джек.

— Как только мы достигнем цели, наше общество уже нельзя будет изменить. Разве это не логичный вывод? Мы станем совершенно новыми существами, которые с минимальными модификациями протянут еще пять миллиардов лет.

— Кое-кто на это надеется, — сказал Джек.

— А ты разве нет?

— Эти расчеты могут обернуться не таким уж благом для людей, — предостерег Джек. — И сами андромедяне прислали довольно строгие предупреждения…

— И все же, — прервал его Тиммонс, голос которого обрел мощь и напор. — У вас есть цель. Ты и остальные члены Комитета спорили об этом несколько месяцев и голосовали, потом проводили конференции, снова голосовали, пока не достигли какого-то подобия консенсуса. Сто разумных и, предположительно, рациональных мужчин и женщин сидели в конференц-зале в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, и семьдесят шесть рук поднялись разом, практически предрешив следующие пять миллиардов лет истории человечества.

Джек уставился на собеседника во все глаза.

— Я помню, Сэм. Я там был.

— Был, — согласился Тиммонс, потом снова закрыл глаза…

…и внезапно Джек увидел мир чужими глазами. Он стоял на улице возле штаб-квартиры Комитета — элегантного здания из псевдогранита, возведенного за три недели первыми бригадами строительных роботов. Комитет распущен на каникулы, но большинство коллег Джека сидят по своим офисам, присутствуют на брифингах и совещаниях с помощниками. Даже под вечер выходного дня можно было видеть бесконечный поток людей, вливающийся в высокие, отделанные бриллиантами двойные двери Комитета. Но глаза незнакомца не видели ничего, кроме длинных пустых розовых лестниц и нескольких деловитых голубей. Тупая тревога, глодавшая Джека, исчезла, сменившись отчаянной паникой. Вот-вот должно случиться что-то ужасное. Он чувствовал, как предательская угроза таится где-то за пределами его видения. Но ничего не менялось. Казалось, целую вечность голуби клевали что-то невидимое и расправляли крылья, и наконец, когда Джек сделал неглубокий вдох, бриллиантовые двери распахнулись и на открытое пространство спокойно вышла одинокая фигура.

Разом взлетели голуби.

Долгое неловкое мгновение Джек не мог узнать этого человека.

Он сам и был этим человеком.

Смотрел он на самого себя, стоявшего на вершине лестницы с поднятой рукой. Теперь глаза, через которые смотрел Джек, взглянули налево, показывая тысячи людей, стоящих плечом к плечу на огромной площади, которую он не узнал, посреди чистого и процветающего, лучезарно преображенного города.

— Нет! — выкрикнула вдруг Таша.

В следующее ужасающее мгновение грузоподъемник начал дергаться и трястись, ремни безопасности тут же свили коконы вокруг пассажиров, пристегнув их к скамейкам, а сам подъемник, с трудом преодолевая инерцию, затормозил и совершил аварийную остановку.

— Мамочка, — захныкал Пити. Их младший уже год не произносил этого слова, а сейчас повторил: — Что с нами будет, мамочка? Что случилось?

— Ничего, — солгала Таша. — Ничего не случилось.

— Что-то все-таки не в порядке, — безжалостно заявил Клэй. — Кругом темно, и мы не двигаемся.

— Нам ничего не грозит, — настаивала Таша. — В чем дело? — крикнула она мужу. — Может, перепад напряжения?

Роботы решили, что вопрос адресован им. Один негромко ответил:

— Да, крупномасштабный перепад напряжения. Но наши аварийные системы работают в пределах нормы…

— Заткнись! — обрушилась на робота Таша.

Это был не просто перепад напряжения. Экстраглазки Джека перестали функционировать. С дальнего конца подъемника сочился янтарный аварийный свет. Он видел, как Таша срывает с себя ремни безопасности, потом, вскочив со скамейки, говорит мальчишкам:

— Оставайтесь на своих местах! Это очень серьезно! И не снимайте ремни!

— Что, черт побери, ты делаешь? — яростно, но вполголоса спросил у Тиммонса Джек.

Его спутник словно бы усмехался ему из полутьмы, спокойно расстегивая свои ремни.

— Что это я сейчас видела? — подбежав, спросила Таша.

— Ты показал ей ту же сцену? — прошипел Джек.

— Сцену, да. Она видела в точности то же, что и ты, — Тиммонс поднялся на ноги. — Теперь отвечу на твой первый вопрос «Что я, черт побери, делаю?»: я делаю тебе важное и очень щедрое предложение.

Джек попытался включить экстраглазки, но проблема была не в его железе. Вся Сеть рухнула вместе с отклонением энергии. Насколько серьезна авария? Как такое могло произойти? Но он отмахнулся от этих вопросов.

— Объясни, что происходит, — прорычал он. — Сейчас же.