Роберт Хайнлайн - Миры Роберта Хайнлайна. Книга 10

Возьмем слово «грокк». Его буквальное значение очень просто. Оно восходит ко временам рождения марсианской расы, как расы мыслящих существ, и бросает свет на всю «карту». «Грокк» означает «пить».

— Как?! — воскликнул Джубал. — Майк никогда не произносит «грокк» в связи с питьем. Он…

— Подождите минуточку. — Махмуд заговорил с Майком.

Тот казался слегка удивленным.

— «Грокк» — это пить.

— Но Майк согласился бы, — продолжал Махмуд, — если б я назвал еще целую сотню английских слов, которые мы считаем концептуально разными и даже прямо противоположными по значению. «Грокк» охватывает их все! Он означает «страх», означает «любовь», означает «ненависть» — истинную ненависть, ибо, согласно марсианской «карте», нельзя ненавидеть что-либо, если ты не грокк это, то есть если не понимаешь это так глубоко, что как бы соединяешься с этим воедино, а оно соединяется с тобой. Вот когда ты ненавидишь. Ненавидя себя и в себе. Но это значит одновременно, что ты любишь это нечто и пестуешь его. Иначе и быть не может. Вот тогда-то ты ненавидишь и, я полагаю, что марсианская ненависть — эмоция столь мрачная, что в сравнении с ней земной эквивалент может быть назван легкой неприязнью.

Махмуд поморщился.

— «Грокк» означает «идентично равные». Наше клише «ваше горе я переношу как свое» имеет слегка марсианский привкус. Судя по всему, марсианам инстинктивно известно то, что мы с таким трудом извлекаем из нашей новейшей физики, а именно, что наблюдатель взаимодействует с объектом наблюдения в процессе последнего. «Грокк» означает понимание столь полное, что наблюдатель становится частью наблюдаемого — сливается, объединяется, поглощается, теряет личностное в групповом опыте. «Грокк» означает почти все, что содержится в нашей религии, философии и науке, а для нас это слово значит столь же мало, как краски для слепого. — Махмуд помолчал. — Джубал, если бы я разрезал вас на мельчайшие кусочки, сделал бы из вас похлебку, то вы и похлебка, какая бы она ни получилась, грокк друг друга, а когда я съел бы вас, мы бы грокк вместе, и ничего бы не пропало, и было бы совершенно неважно, кто и кого именно съел.

— Ну для меня-то это вряд ли было бы безразлично, — категорически не согласился Джубал.

— Так вы же не марсианин. — Махмуд остановился, чтобы поговорить с Майком на марсианском.

Майк кивнул.

— Ты сказал верно, мой брат Махмуд. И я так говорю. Ты есть Бог.

Махмуд беспомощно пожал плечами.

— Видите, насколько это все безнадежно! Все, что я в результате получил — это богохульство. Мы думаем не так, как марсиане. Иначе не можем.

— Ты есть Бог, — спокойно повторил Майк. — Бог, он грокк.

— Давайте переменим тему. Джубал, не могу ли я во имя братства попользоваться еще джином?

— Сейчас принесу. — Засуетилась Джилл.

Все выглядело, как обычный семейный пикник; причиной были открытые и свободные манеры Джубала, а также то, что все три гостя принадлежали к тому же, что и он, сорту людей — ученые, жизнелюбивые, не имевшие нужды казаться. Даже доктор Махмуд, всегда настороженно относившийся к тем, кто не разделял истинной веры в полное подчинение воли человека Воле Божьей — благодатной и милосердной, — позволил себе расслабиться. Ему очень понравилось, что Джубал читал слова Пророка… и сейчас, когда он перестал следить за ним, женщины дома Джубала казались ему уже куда пышнее, чем раньше. Вон та — черненькая… Он постарался изгнать эту мысль из головы, Он же гость.

Но ему нравилось, что эти женщины не стрекочут, не ввязываются в неторопливый разговор мужчин, быстро управляются с едой и выпивкой, веселы и гостеприимны. Некоторая непочтительность Мириам, проявленная в отношении хозяина, слегка покоробила его, но потом он понял, что это была та свобода, которой пользуются кошки и Любимые дети в хорошем добром доме.

Джубал объяснил, что они просто дожидаются ответа Генерального секретаря.

— Если он деловой человек, мы получим от него известие скоро. Если бы мы оставались во Дворце, у него могло бы возникнуть желание поторговаться из-за мелочей. А здесь мы от такой торговли защищены.

— Торговля из-за чего? — спросил капитан Ван Тромп. — Вы и так дали ему все, чего он только мог пожелать.

— Нет, там есть и то, чего бы он не хотел. Дуглас предпочел бы условия безвозвратного перехода, а не основанного на хорошем поведении, с угрозой передать полномочия человеку, которого он не переносит, а именно, этому паршивцу с невинной улыбкой, то есть нашему брату Бену. Но ведь торговаться хотят и другие. Этот пустоглазый будда Кунг с радостью вспорол бы мне брюхо, ведь я выбил у него из-под ног шикарную подставку! Но если бы он смог придумать расклад, который нас соблазнил бы, то тут же предложил бы его нам. Поэтому мы закрылись от него. Кунг — одна из причин, по которым мы едим и пьем только то, что привезли с собой.

— Вот, значит, что вас беспокоило?! — воскликнул Нельсон. — Джубал, я считал, что вы просто гурман, предпочитающий свою кухню. Мне и в голову не пришло, что в таком отеле меня могут отравить!

Джубал с сожалением покачал головой.

— Свен, никто не собирается травить вас, но вполне возможно, что ваша жена получит страховку, поскольку вы преломили хлеб с Майком.

— Вы в этом уверены?

— Свен, я могу позвонить в гостиничный отдел обслуживания и заказать все, что вам будет угодно. Но сам ни к чему не притронусь и Майку тоже не позволю. Им известно, где мы, и у них есть часа два на действия, поэтому у меня все основания подозревать, что каждый официант подкуплен Кунгом… а может, и еще два-три человека из обслуги. Я свою главную задачу вижу в том, чтобы сохранить этому парню жизнь, пока нам не удастся обезвредить силы, которыми он обладает.

Джубал нахмурился.

— Вы посмотрите на паука «черная вдова». Маленькое пугливое создание, полезное, самое красивое из всех паукообразных, сделанное будто из лакированной кожи, с такой тоненькой талией, что напоминает видом песочные часы. Но у него, к сожалению, слишком много силы для его скромной величины. И поэтому каждый стремится его уничтожить. И «черная вдова» бессильна что-либо предпринять — избавиться от своей смертоносной силы она не может. У Майка та же самая дилемма. Разве что он не так красив, как «черная вдова»…

— Ну уж, Джубал, — негодующе всплеснула руками Доркас, — и как вы можете говорить такое! При этом так несправедливо.

— Дитя, я не обладаю твоими сексуальными предпочтениями. Красив он или нет, но Майк не может ни отделаться от своих денег, ни быть в безопасности, владея ими. Тут ведь не один Кунг. Высший Суд тоже далеко не так аполитичен, как должен был бы быть… хотя его методы скорее привели бы Смита к тюремному заключению, чем к смерти — судьба, на мой взгляд, еще более печальная. Не говоря уж о прочих заинтересованных силах, которые ломают себе головы, высчитывая, как отразится на их благосостоянии то, что Майк вдруг окажется главным экспонатом пышных похорон. Я…