Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Обсудив обстановку, командиры приняли решение вывезти продукты и людей в Ликино-Дулево и остаться там до весны. От новой базы до районов действия казачьих формирований было уже более ста километров, что давало хоть какую-то гарантию избежать столкновения с ними во время зимовки; до наступления весны можно было успеть разведать и дальнейшие пути движения в восточном направлении.

В течение недели перевозили людей и грузы в Ликино-Дулево и к семнадцатому мая (ноября) обосновались там — как раз вовремя, потому что начались такие сильные снегопады, что все дороги замело в один миг. Еще через неделю ударили морозы до тридцати, а по ночам — и до сорока градусов ниже ноля.

Ни стужа, ни метель не страшны теперь были беженцам из лагеря «Домодедово», поселившимся в уцелевших, большей частью домах почти обойденного землетрясениями города. Люди были довольны и поговаривали: «Хорошие у нас начальники, все понимают. Уж так надоело в подземельях сидеть, а в настоящих-то домах — какая благодать!»

Орлов спросил Лешку за ужином:

— Знаешь, чем Ликино-Дулево известно?

— Не-а.

— Здесь городские автобусы «ЛиАЗ» собирали.

— Ой, точно!

— Ну-у! Так ты пошли своих «орлов» — пускай по городу помотаются, по окрестностям; запчасти разные поищут: там, где для автобусов что-то есть, может и для грузовиков найтись. Между прочим, здесь и горючее следует поискать!

— Ага, сделаем!

— Ну вот, кумекай, давай — ты ж теперь комендант!

Оба рассмеялись.

9

Город Ликино и в самом деле мало пострадал от землетрясений. Пятиэтажных домов здесь было немного, а двух и трехэтажные сохранились неплохо; что уж говорить о частных строениях.

Настоящим событием для переселенцев из эваколагеря стало то, что они встретили здесь несколько семей, выживших в невзгодах прошедшего трехлетия; эти аборигены не только сумели пережить бурный катаклизм, но и сохранили своих домашних животных. Для будущей жизни их подвиг, а иначе нельзя было назвать такое отношение к преодолению трудностей рока, явился примером умного и бережного обращения со своей судьбой. Цены нет таким людям!..

Никакими драгоценностями теперь нельзя было измерить стратегическое значение самого факта сбережения домашней скотины для возрождения нормальной, обеспеченной жизни: золотом сыт не будешь, а даже небольшое стадо можно размножить стараниями народа и тем избавить его от будущего голода. Не вечно же можно кормиться старыми запасами!

У местных жителей были четыре коровы, три теленка, по дюжине овец и поросят, куры, гуси, кролики — настоящее богатство! Умные хозяева даже прошедшим коротким летом не поленились и успели вырастить на приусадебных огородах немалое количество корнеплодов, капусты и других овощей; в то время как эвакуированные занимались бессмысленной, за преждевременностью расчисткой улиц столицы, они, не покладая своих воистину золотых рук, заготавливали сено. Прав оказался Николай Харитонов: именно об этом надо было думать правительству, а не о собственном комфорте!

Орлов приказал Хорькову взять под личный контроль состояние усадеб рачительных хозяев и оказывать им любую необходимую помощь; Лешка тут же доставил «фермерам» полный грузовик продуктов и договорился с ними, чтобы они не пускали скотину под нож и старались намеренно плодить ее. Далее молодняк и необходимые корма так и стали выкупать обменом на готовое продовольствие и раздавать в обжитые уже своими беженцами дома для ускорения размножения животных — предусмотрительно закладывалось начало нового возрожденного хозяйства.

Уцелевшие горожане рассказали Лешке, что уже по завершении общей эвакуации в преддверии катастрофы их пустили на зимовку в подземные хранилища охранники продовольственных складов, расположенных по иную сторону от Ликино, чем те, в которых успели побывать Орлов и Рабинович. Это стало важной новостью, и начальники снова отправились в реквизиторский вояж.

На месте выяснили, что и в самом деле существуют еще два продуктовых склада, опустошенные, правда, почти наполовину — да сейчас любое новое приобретение было чрезвычайно важным! Солдат и запасы так же подвергли мобилизации, как сделали это ранее.

Охранники и не думали перечить, увидев два взвода вооруженных бойцов, прибывших с визитерами, тем более, что противиться было ни к чему: новая служба в мифической «Восточной Группе резерва» состояла для них лишь в продолжении выполнения собственных обязанностей охраны — занятие нехлопотное и сытное!

Таким вот образом постепенно сложилась некая организация в жизни эвакуированных и они уже не чувствовали себя бедными лишенцами, несчастными беженцами.

Ольга Павловна Кузнецова, которая с детьми прибыла в лагерь еще вместе с группой Орлова, оказалась педагогом по образованию — учителем русского языка и литературы. Александр поручил ей найти других, способных преподавать и в преддверии Нового Года в здании бывшего детского садика открылась школа для детей, которых набралось весьма немало: почти сто человек. Лешка обеспечил их учебниками и письменными принадлежностями, собранными в разных домах.

В механических мастерских, обнаруженных на окраине города, он организовал рабочие места для нескольких десятков мужчин и назначил им руководителем бригадира Харитонова — человека опытного и умелого. Электричества не было, станки не работали — трудились в основном молотком и напильником, зато автогенная газосварка работала исправно: газовые баллоны без проблем перенесли прошлую стужу.

Первым делом рабочие изготовили печки-буржуйки для школы, затем занялись выполнением бытовых заказов и ремонтом попадавшейся в городе то тут, то там неисправной автотракторной техники: уже готовились к весеннему севу. Рассчитывать на большой размах полевых работ начальники лагеря не могли, потому что семян было совсем мало, но ведь лиха беда — начало!

Остальные жители пока что вынужденно бездельничали. Чтобы скрасить их скуку, в школе организовали библиотеку, поместив в нее собранные по домам книги, а в фойе Дворца Культуры автозавода стали устраивать танцевальные вечера; музыкальные инструменты для них отыскали тут же, а исполнителей на них нашлось — хоть отбавляй! Здесь же проводили лекции и заседания клубов по интересам; желающих проводить их разыскали без труда.

Орлов сознавал, что непременно нужно думать о досуге людей; нельзя допустить их уныния и, как следствие, потери привычки к разумным занятиям. Конечно, заполнить их свободное время, избавить от скуки лучше смог бы профессиональный организатор, но такого что-то не находилось, и надо было заниматься всем самому.