Кристин Раш - Мастер возвращений (сборник)

Капитан корабля пытался разместить его возможно более комфортно, однако Ричард настоял на самой маленькой из кают. Необходимость проводить время в замкнутом пространстве в обществе дюжины незнакомых людей смущала его. Продолжительность полета спрогнозировать было трудно, он нуждался в тихом уголке, где можно сохранить здравый рассудок.

Перед отправлением Ричард попытался не вникать в комментарии журналистов, однако спрятаться от прессы было некуда: Ричард Джохансен служит собственному тщеславию, которое, скорее всего, доведет его до могилы; розовая мечта Ричарда Джохансена; Ричард Джохансен и его фантазии.

Обозреватели обвиняли его в осквернении могил, если не в чем-то худшем. Люди научно безграмотные полагали, что ради космического приключения он отбирает хлеб у малых детей. Критики не понимали того, что даже если Ричарду не удастся перехватить капсулу, он и его страна получат возможность узнать, что происходит с космическими кораблями за сорок лет пребывания в космосе по одним только ее фотографиям.

Он попытался не тешить себя надеждами. Он запретил себе думать о будущем.

Вместо этого он загрузил в компьютер старые мемуары о полетах «Аполлонов» и «Джемини», а также газетные отчеты той поры и книги, написанные об осуществлении этих миссий. Кроме того, он просмотрел интервью с экипажами, наблюдая за лицами астронавтов,' впитывая каждое слово.

Взлет и выход на орбиту прошли для него незамеченными: он проделывал эту операцию столько раз, что интереса она уже не представляла. Двое археологов в ужасе вцепились в кушетки. Остальные новички с огромным интересом следили за тем, как «Карпатия» пронзает атмосферу, целясь на эллиптическую орбиту, которая через три оборота разомкнется и унесет их от Земли по траектории, уравнивающей их курс и скорость с капсулой «Аполлона-8».

Внизу оставалась Земля, мирная и спокойная — голубая планета, чуть подкрашенная зеленью, укрытая белыми лоскутами облаков, прекраснейшая во всей Солнечной системе, а может быть, и во всей Вселенной.

Там оставался дом; да ведь и сама планета была его домом, пусть он и проносился сейчас над ней. Да, это был его дом, как домом навсегда останется родной Висконсин, как домом пахнет снежок, выпавший в тихую лунную ночь, как домом пахнет дорога, ведущая к родным пенатам.

Иногда, пребывая в возвышенном, а не сосредоточенном расположении духа, он пытался понять, не врожденное ли чувство подсказывает человеку, где его дом. Или же ощущение это рождается из знания, памяти о том, что он был рожден в этом месте? Или оно коренится в чем-то более глубоком, присущем всякому существу, родившемуся на сине-зеленой поверхности этого шара? Это ли чувство ощущали астронавты «Аполлона-8», когда их уносило от Земли? Или когда рвалась связь с Луной? Оглядывались ли они назад, жалели ли о собственном легкомыслии? Или же всецело устремлялись в будущее, к новым открытиям?

Все двадцать часов, необходимых, чтобы догнать «Аполлон-8», Ричард провел в своей каюте. Он был встревожен. Он пытался уснуть, но не мог.

Он хотел получить все ответы, получить немедленно. И в то же время боялся ответов, боялся результатов своей миссии. Наконец он задремал, но через мгновение его разбудил сигнал: вызывала Сьюзен Кирмацу.

Полет в основном осуществлялся в автоматическом режиме, но, несмотря на это, он нанял Сьюзен, одного из лучших пилотов Земли.

Ричард немедленно отправился в рубку и остановился позади Сьюзен. Черные волосы ее щетинились бобриком, подчеркивая форму черепа. Маленькая женщина возле громадного пульта управляла кораблем с той же ловкостью, с какой Ричард владел собственным телом. Она считывала показания с экрана, не обращая внимания на окна из прозрачного пластика, которые он велел встроить в носовую часть корабля.

Итак, он один вглядывался в распахивавшуюся впереди тьму. Синяя Земля уже приобрела размер крупного грейпфрута. Так далеко Ричард еще не залетал.

Второй пилот, Робби Гамильтон, сидел за таким же пультом и тоже не отрывал глаз от приборов. Еще два пилота, находясь за его спиной, следили за притоком информации по ручным экранам, готовые вскочить по первому приказу.

— Догнали, — сообщила Сьюзен. — Идет по расчетной траектории.

План было прост, как яйцо: выйти на орбиту «Аполлона-8», захватить корабль и поместить его в грузовой отсек.

Им уже приходилось проделывать подобные маневры; нынешних астронавтов было трудно чем-то удивить. Двое из них участвовали в сооружении космической станции. Еще один убирал из околоземного пространства отработавшие свой срок спутники. А Сьюзен совершила с полдюжины тренировочных полетов, возвращаясь из них с обломками спутников и метеоритами, просто для того, чтобы убедиться: корабль класса «Хок», подобный «Карпатии», способен совершить такой фокус.

— Уже виден? — спросил Ричард.

— Вон там. — Робби пробежал пальцами по гладкому пульту, и на экране перед ним появилась новая картинка. В верхнем левом углу маячило какое-то коническое пятнышко.

Ричард прищурился:

— А если чуть увеличить?

Робби вновь прикоснулся к пульту, и корабль на экране приблизился. Он заметно и неторопливо кувыркался. Это также послужило поводом для беспокойства. Если корабль будет вращаться слишком быстро, придется сначала тормозить это движение.

«Аполлон-8» явно постарел. На поверхности его появились темные и светлые полосы, которых Ричард не помнил по старым фотоснимкам. На носовой части конуса как будто появилась вмятина, однако тут могло сказаться и освещение.

— Насколько серьезны повреждения? — спросил он.

— Не знаю, — ответил Робби. — Скоро увидим.

«Скоро» означало, что до встречи остаются считанные часы. Столько, сколько потребуется им для того, чтобы уравнять скорости и выйти на траекторию «Аполлона-8». Ричард не был уверен в том, что способен провести все это время в рубке.

Он направился обратно в жилую часть корабля.

Ученые липли к окнам. Наблюдатели вывели изображение корабля на один из больших экранов и следили за его переменами, словно по телевизору.

Это было непереносимо, и потому Ричард уединился в каюте. Постель занимала большую часть пола. Он заправил спальный мешок с принадлежностями в отведенное для него отделение, хотя в этом не было особой необходимости. Если ничего не случится с системой создания искусственного тяготения, все останется на своих местах.

Однако волнение не давало ему покоя, и Ричард вышел в коридор и направился в кают-компанию. Как человек, планировавший все до последней, мельчайшей подробности, он был ошеломлен тем, что не продумал эти последние часы, не наметил для себя никакого занятия, позволявшего отогнать мысли о предстоящем космическом рандеву.