Андрей Мансуров - Цена предательства

Ознакомительный фрагмент

Иронию капрала не уловил бы только пингвин. Причём – вусмерть пьяный.

Пенсия вышедших после окончания срока первого контракта на покой, позволяла только-только сводить концы с концами. В выделенной Государством «гарантированной» комнатёнке общежития для пенсионеров. За которую, конечно, не драли налоги и не требовали оплаты коммунальных услуг… Но и тоскливое прозябание в двенадцати квадратных метрах, обставленных казённой же списанной «по выслуге лет» из Госучреждений, мебелью, особого удовольствия доставить точно не могло. Разве что – совсем уж «тупым» и непритязательным.

Вот поэтому многие кадровые профи и оставались на второй, и даже – на третий срок. Михаил, которому до конца первого контракта оставалось пять лет, ещё не решил: останется в Армии, или свалит к чертям собачьим. С одной стороны – здесь опасно. (Но ведь гибнет пока (тьфу-тьфу!) не он, а управляемые им дроны и андроиды…)

С другой – средняя продолжительность жизни космодесантника не превышает пятидесяти девяти лет. А такой же показатель у штатских – семьдесят два. И дело не в насильственной смерти, когда рано или поздно лично нарываешься на «последние» ловушки на зачищаемых планетах. А в «классических» инфарктах: работёнка… Нервная.

Так что понять, что не банальный трах является целью О,Салливана, выйди он в отставку, и уж точно – не создание семьи, совсем не трудно. Да и шутили-прикалывались они на эту тему много. Поднадоело. Всё верно: буквально дословно знаешь, что напарник скажет в ответ на ту, или иную реплику, или ситуацию.

Однако Михаил надумал продолжить:

– Не думаю, что дело в разделении нас на «чующих», и, как ты выразился, «тупых».

Мне кажется, что тут штука тоньше. Сустары нас в технологии постоянно опережают. Правда, не настолько, чтобы совсем уж прижать к ногтю: наши яйцеголовые не дремлют. Быстро новинки осваивают… Но вот дальше псевдоментального уровня для мыслешлемов мы не продвинулись. И то – излучение должно быть достаточно мощным. И передавать такое можем – только через нанотрубки.

А поскольку это всё же – не «ментальность», а – трансляция управляющих команд, уровень и технология явно другие… Примитивные, я бы сказал, по сравнению с тем, что было сегодня. У нас – просто передача обычными радиоволнами: от шлема к дрону. Недаром же на поддержание и экранировку канала связи уходит девяносто процентов энергии генераторов Линкора. Да и нанотрубки. Питаются электричеством. Излучают. Так что обнаружить такое же управляющее излучение, по-идее, нетрудно.

Но здесь было – точно что-то другое! И раз уж его не обнаружили до сих пор – так я думаю и вообще – …рен найдут.

И расколошматят нас корабли-брандеры, дистанционно управляемые вот таким, необнаруживаемым, и, соответственно, неэкранируемым типом излучения, в хлам.

Думаю, до этой простой мысли додумался и майор. И даже наш бравый сержант.

– Да? Смотри-ка, а я не додумался. – в тоне О,Салливана проскользнули нотки сарказма, – Я додумался только до того, что когда мы все спустимся на планету, всё население Колонии очень даже просто можно «зачистить», если где-то останутся невыявленные излучатели, оборудованные вот таким, предательским и подлым, управлением. А спрятать их можно сколь угодно глубоко, чтоб не взяли металлодетекторы и сканнеры. И – даже никуда их «антенны» потом выдвигать не понадобится, раз управляющее излучение нашими приборами, (Будь они неладны!) не выявляется. А смогут или нет, разобраться с таким наши лабораторные крысы в белых халатах – это ещё вопрос!

Михаил вынужден был признать, что напарник мыслит куда более трезво, и заглядывает в обозримое, а не гипотетическое и отдалённое будущее.

Планета, конечно, сейчас куда опасней.

Ведь когда закончатся развед-обходы, и придётся работать уже вживую, для окончательной зачистки, риск нарваться, или попросту – не обнаружить вовремя таких ловушек, весьма велик. И получится, что планета всё равно – не будет простерилизована, и безопасность людей – не обеспечена должным образом.

И пострадают гражданские: Администрация, и технический персонал, которые «вселится» в здание Станции первыми, а затем – и колонисты, если до этого дойдёт. А дойдёт – только если первые пять-шесть месяцев всё будет спокойно. (Впрочем такой срок – отнюдь не гарантия. Михаил помнил случаи, когда надёжно упрятанные в экранированных пещерах монстры, отравляющие газы, бациллы-вирусы, или механоиды с богатым арсеналом смерти на борту, вступали в действие и после трёх-четырёх лет освоения.)

О,Салливан вздохнул. Повернул лицо к Михаилу:

– Не скажу, чтоб я оказался сильно вдохновлён. Особенно – на последнюю ступень зачистки. Личной. Может, излучения я и не чувствую…

Но вот подвох – всеми фибрами души!

В спускаемом модуле для людей было тесно и шумно – словно в подземке в час пик. Хотя все десантники сидели и молчали. Шумели механизмы челнока и системы жизнеобеспечения, и ещё – автонавигатор, направлявший кораблик в расчётную точку, «максимально экономя топливо». Ускорение корректирующих рывков при этом доходило до семи «Ж»: оптимальная, и определённая медиками ещё сто лет назад, доза, которую легко, и без нарушений «жизненных функций» должен переносить хорошо тренированный десантник.

Наконец удар днища о почву, отдавшийся в ступнях и паху ощущением безысходности, сказал Михаилу, что жёсткое приземление состоялось. Однако никто освобождаться от страховочных ремней и вставать не спешил – не положено по Уставу до последней проверки. Все прислушивались: кто – нервно кусая, как Михаил, губы, а кто и раздражённо постукивая носками полусапог по пластополу модуля – как МакКратчен.

Неразборчивое бурчание и намурлыкивание мелодий шлягеров двадцатилетней давности как раз и было «визитной карточкой» Рольфа Йохаука, пилота их модуля, и должно оно было продемонстрировать, что он вовсю ведёт эту самую окончательную проверку… Наконец Рольф чем-то щёлкнул, прочистил горло, и выдал через трансляцию:

– Внимание, сержант МакКратчен. Первичное сканирование показало, что чисто. Открываю люк.

Пневмозатворы глухо выпустили воздух из системы запоров, и люк поднялся, открывая узкий проход в корме челнока. В модуль проник до боли яркий после полумрака трюма, дневной свет планеты. Михаил поморщился – пока автомат настроил светофильтры, глаза больно резануло: оранжево-красный свет местного «молодого» светила явно куда ярче, чем от родного Солнца.

– Внимание, отделение! – сержант как всегда предельно краток, тон – деловой, дикция – отменная, – На выход! Задачу вы знаете, участки тоже. Вперёд!

Михаил вышел последним. Они с О,Салливаном пользовались, как ветераны, некоторыми льготами и послаблениями. Да и смысла торопиться не имелось: всё равно пока дойдут до своих участков, и начнут окончательную зачистку третьей ступени, наговориться успеют.