Журнал «Если» - «Если», 2011 № 01

Бонавентура поднял оба пистолета. В наушниках послышался почти неразличимый сигнал установления связи: микропроцессор его скафандра настроился на нужную частоту… И тогда медленно-медленно рукава голубого скафандра поднялись над головой, и он услышал тихий голос:

— Не стреляйте. Я сдаюсь.

Голос девушки.

Он навел пистолет и произвел два коротких выстрела: один — в лицевой щиток шлема, другой — в сам скафандр. Это был правый пистолет, с клеевыми гарпунами. Вязкая струя застыла в вакууме почти моментально, затуманив щиток и ограничив пленнице свободу движений. Доминго выключил свой приемник, чтобы не слышать, если она начнет протестовать. Еще два выстрела пригвоздили к месту руки жертвы на случай, если в зоне ее досягаемости имелось оружие.

Согласно таймеру на его дисплее, с того момента, когда он взломал внешний люк, прошло немногим менее четырех секунд.

Заключенная в скафандр фигура была ослеплена и обездвижена, ее нелепо растопыренные руки намертво приклеены к переборке. Не забывая краем глаза присматривать за пленницей, Доминго восстановил схему управления люком, закрыл его и снова поставил на блокировку, после чего вновь наполнил жилище воздухом. Прошло пять минут, прежде чем все индикаторы засветились зеленым. За это время он успел осуществить быструю проверку систем и удостовериться в их полном порядке. Судя по отсутствию сообщений, его операция прошла никем не замеченной. Он мгновение помедлил, раздумывая, затем снял шлем и стащил перчатки. Как хорошо снова дышать свежим воздухом! Как всегда после восстановления давления, воздух в кабине был холодным и сухим, со слабым металлическим привкусом от баков, где он хранился.

Теперь, когда давление вновь стало нормальным, пришло время разобраться с пленницей. Доминго обернулся к скафандру. Клей крепко держал его на месте, щиток шлема покрывали темно-серые потеки.

Доминго опустил клеевой гарпун. Второй пистолет он по-прежнему держал в левой руке — маленький рейлган, стрелявший на сверхзвуковой скорости крошечной проволочной петлей. У него почти не было отдачи — существенное достоинство при стрельбе в условиях микрогравитации, — и хотя проволочная петля с легкостью прорезала плоть, она не смогла бы пробить стену, рассчитанную на высокое давление.

Бонавентура отыскал в инструментальном ранце баллон с растворителем, вытащил его и опрыскал слой клея, покрывавший щиток шлема. Он открепил быстросъемные зажимы и на четверть повернул шлем вокруг оси, после чего, по-прежнему действуя одной рукой, стащил его с пленницы.

— Спасибо, — произнесла она.

Девушка встряхнула головой, разметав в стороны грязные светлые волосы, и чихнула.

Впервые он увидел ее лицо. Великий Будда! Сколько ей лет? Восемнадцать? Определенно не больше двадцати.

Она посмотрела на пистолет, который он все еще держал в левой руке, и снова подняла взгляд к его лицу. Она улыбается?

— Это вам не понадобится, — сказала девушка. — Я уже сказала: я сдаюсь. И готова сделать все, что вы мне скажете. Я держу свое слово.

На данный момент она и не смогла бы ничего сделать — обе ее руки и торс были намертво приклеены к стене. Доминго посмотрел на пленницу и опустил пистолет.

— Это слова, — отозвался он. — Но могу ли я вам доверять?

Она ответила обезоруживающе открытым взглядом.

— А вы как думаете?

Он невесело рассмеялся.

— Думаю, не стоит.

Помолчав, он заговорил снова:

— Вы уже были в скафандре, когда я открыл люк. Почему?

— Я почувствовала толчок. Индикаторы ничего не показали, но я подумала об утечке в грузовом модуле и решила взглянуть. — Она замялась. — Как я понимаю, на самом деле это вы пристыковывались.

Доминго задумался. Звучало правдоподобно, хотя она должна была обладать исключительной чувствительностью, чтобы заметить крошечный толчок, когда он опустился на грузовой корабль гораздо большего размера. К тому же крупные космические корабли вообще время от времени испытывают сотрясение, вызванное тепловым расширением, когда разные их части выходят из тени на солнце и обратно. Трудно поверить, что столь молодая астронавтка смогла отличить легкий толчок его пристыковки от обычной дрожи корабля. И быстрая же у нее реакция — от момента его пристыковки до открывания люка прошло меньше пяти минут…

— А вы? — спросила она. — Вот так просто взяли и открыли люк? Даже не подумав о тех, кто может оказаться внутри? Без всякого предупреждения? Я знаю, что от пиратов едва ли можно ожидать вежливости, но убивать людей без предупреждения — это уж слишком.

— Мне не кажется, что в вашем положении стоит задавать вопросы, — отозвался он.

Девушка пожала плечами — во всяком случае, попыталась, насколько позволяло ее скованное положение.

— Ну ладно. Если вы собирались меня пристрелить, то вам уже давно пора это сделать.

Доминго рассмеялся — на этот раз по-настоящему.

— Неплохо! — Он кивнул в сторону выкрашенного в аварийный оранжевый цвет эвакочехла, который теперь парил без присмотра возле пилотского пульта. — В случае, если бы внутри кто-то оказался, я бы засунул его в чехол и дал кислород.

Эвакочехол был стандартным элементом аварийного оборудования и представлял собой мешок в рост человека из воздухонепроницаемой ткани, снабженный небольшим баллончиком сжатого кислорода. В случае внезапного падения давления член команды, не успевший надеть скафандр, в принципе, мог заползти в такой мешок, застегнуться, дернуть за шнур, чтобы пустить кислород, и ждать подмоги. Или же кто-либо из надевших скафандры товарищей мог схватить его и запихать в мешок. Подобные чехлы предназначались для крайних случаев, для серьезных аварий; он мог спасти человеку жизнь, но мало кто захотел бы примерить его по доброй воле.

Девушка посмотрела на Доминго:

— Вы действительно считаете, что сумели бы отыскать человека, упаковать его в чехол и восстановить давление, и все это за какие-то шестьдесят секунд?

— Ну да, — кивнул тот. — На учениях я проделывал это меньше чем за пятнадцать.

— Я вам не верю, — сказала девушка.

— Мы тренируемся. Мы работаем — очень много.

— Но если речь идет о настоящих, живых людях, не о куклах? Вряд ли такое возможно.

Доминго поглядел ей в глаза.

— Мы тренируемся на живых людях.

— Боже! — Она содрогнулась. — Да вы и вправду психи.

Доминго недоуменно взглянул на новую знакомую. Вселенная жестока; как они могли не тренироваться?

— Возможно, в уютных богатеньких мирах, где живете вы, — заговорил он медленно и презрительно, — вам не приходится сталкиваться с утечкой кислорода. Вы, должно быть, настолько состоятельны, что у вас никогда не падает давление. Наверняка в ваших жилищах повсюду тройная страховка. Подозреваю, что вы ни разу в жизни не видели, как металлические стены хрустят, словно картофельные чипсы, под напором утекающей атмосферы; вы никогда не были в ситуации, когда ваши друзья и близкие внезапно оказались в вакууме, и тех, кого вы не успеете отыскать и засунуть в чехол максимум за шестьдесят секунд, вы больше никогда не увидите живыми!