Мария Галина - Экспедиция

Герка рулил с явным удовольствием, как ребенок, дорвавшийся до любимой игрушки, и даже я, хоть попервоначалу была настроена довольно пессимистически и заранее ожидала всяких неприятностей, почувствовала, как меня охватывает странное ощущение - ожидание чего-то, молчаливого, невидимого, что вот-вот должно нагрянуть и переменить судьбу. Такое чувство иногда возникает перед встречей Нового Года, во всяком случае, возникало в детстве, когда идешь по улице, а в домах светятся разноцветные огоньки, и люди несут елки, и пахнет апельсинами, и сейчас все замечательно, а будет еще лучше, так, что даже представить страшновато.

Это ощущение сладостного ожидания накатывает внезапно и отпускает так же внезапно, оставляя опустошение и странную тоску. Сейчас оно настигло меня, видимо, потому, что я первый раз за столько времени выбилась из привычного уклада - перед нами расстилалась темная дорога, на кустах блестел иней, тени пересекали пустое шоссе - длинные четкие рассветные тени. Земля раскинулась перед нами во всей своей жестокой невинности скупая, нетронутая, равнодушная.

В джипе (если я правильно определила эту породу) работала печка и было тепло. Меня клонило в сон, потому что выехали мы еще затемно, разговаривать не хотелось, да и спутники мои к беседе не располагали - Кристина по природе человек аутичный, Игорь, по-моему, в глубине души гадал, зачем он вообще встрял во всю эту историю, - он сидел, завернувшись в свою новую куртку, спрятав руки в рукава, и хлопал глазами, а Томас, по-моему, говорил только в тех случаях, когда его о чем-то спрашивали.

Самым разговорчивым был Герман - он непрерывно комментировал передвижение и свои действия, но все это он проделывал, по-моему, для себя, чтобы не задремать, а не ради остальных, и никто особенно не вслушивался в этот бессвязный поток сознания, наоборот, он убаюкивал еще больше. Он, Герка, как выяснилось, был по профессии каким-то социоником, были у нас в свое время такие группы, то ли они в психологические игры там играли, то ли сами эти игры разрабатывали - оттачивали интеллект, одним словом. Это было уже даже не увлечение, не занятие, а способ жизни - вовремя извлечь из кладовых памяти ворох забытых сведений и с блеском решить никому не нужную задачу. А теперь единственная задача, которую приходится решать, состоит в том, как протянуть еще пару дней, и никому не удается решить ее с блеском.

А привычка осталась.

И теперь, когда за ветровым стеклом мерцала нам призрачная свобода, Герка ожил, точно экзотическое растение в сезон дождей. Но весь блеск и остроумие, и ассоциативное мышление пропадали втуне, поскольку никто из нас не мог сейчас оценить его по достоинству.

По каким принципам, вообще, подбирается хорошая команда? Не знаю, я не психолог, но, по-моему, процесс этот долгий и болезненный, а тут в джипе сидят пятеро абсолютно чужих друг другу людей, которые, в довершение ко всему, еще и едва знакомы между собой.

- А ты где работал, Томас? - говорит Герка, обернувшись. Не люблю, когда крутят головой, сидя за рулем.

- Программистом, - лениво ответил Томас, глядя в окно. - Было одно такое заведение, потом его закрыли.

- Ты такого Вельтмана знал? Лучший системщик в городе.

- Знал. Только это легенда. Не был он лучшим системщиком в городе.

Вельтман этот был, видимо, лучшим системщиком в их команде, а значит, и в городе. Иначе и быть не могло.

Герка обиделся и замолчал. Так, в полном молчании, мы ехали еще какое-то время, потом Кристина тихонько толкнула меня в бок.

- Ты чего? - спрашиваю.

- Мне плохо, - говорит она шепотом. - Меня, кажется, укачало.

Я поглядела на нее. О, Господи! Она сидела совершенно зеленая, красивого нежно-зеленого цвета. Она была, конечно, жутко тощая - в чем душа держится, но такие хрупкие с виду женщины на самом деле очень выносливы. Что на нее нашло?

- Герка, - говорю. - Останови машину. Кристине плохо.

Герка, чертыхаясь, съехал к обочине.

Мы выбрались наружу и разместились у машины. Кристина сделала несколько неверных шагов и села прямо на землю. Все тактично смотрели в сторону, кроме Герки, который сразу надулся и начал орать на нее.

- Если ты знаешь, что тебя в машине укачивает, какого черта ты едешь? Ты что, так и собираешься травить всю дорогу?

- Герасим, заткнись, - говорю. - Ты же обратно ее все равно не можешь отправить. Что уж теперь начинать... А она привыкнет со временем.

- Привыкнет она, как же...

Томас поглядел на полупрозрачную Кристину, вздохнул и полез обратно в джип. Какое-то время он копался в вещах, сваленных на заднем сиденье, потом вынырнул, держа в руках термос и какой-то флакон с таблетками.

- На вот, запей, - сказал он, протягивая ей крышку от термоса, над которой поднимался пар. - Говорят, это помогает.

- От чего помогает? - спрашиваю.

- От морской болезни. Тебе тоже дать?

- Нет, - говорю. - В этом смысле я все еще в порядке. Вы мне лучше кофе налейте.

- Сама нальешь, - отвечает, - раз в порядке. - И отошел к джипу.

Я присела рядом с Кристиной и стала ждать, когда она освободит кружку. К Кристине постепенно возвращался ее естественный цвет.

- Ты как фрекен Снорк, - говорю. - Она тоже меняла цвета в момент душевного напряжения.

- Смеешься, - слабо ответила она. - А как я дальше поеду?

- Отсидишься и поедешь. Это все от того, что мы выехали на пустой желудок. А сейчас найдем какое-нибудь уютное место, позавтракаем...

- Не хочу слышать про завтрак.

- Ну, не хочешь, и не надо. Просто так посиди.

После теплого нутра машины на обочине, казалось, было невыносимо холодно. Я увела руки в рукава и стала глядеть на небо - просто потому, что больше глядеть было некуда - по обе стороны шоссе расстилались пожухлые бурые поля.

Как раз когда я бессмысленно озирала горизонт, за краем земли что-то бухнуло, и на горизонте возникли темные точки, которые стремительно увеличивались, приближаясь к нам. Роскошные военные самолеты прочертили небо у нас над головами, они шли в треугольном строю и были красивы той жестокой красотой, которая отличает лишь очень функциональные вещи. Они исчезли за противоположным краем неба так же быстро, как и появились, и только потом ударила звуковая волна, такая мощная, что в джипе задрожали стекла. На какое-то время я оглохла - вокруг стояла красноватая, пульсирующая тишина.

- Интересно, куда это они? - сказал наконец Герка. Голос его показался непривычно тихим - цыплячий писк, а не голос.

- Не думал, что они еще летают, - пробормотал Томас. - Во всяком случае, хорошо, наверное, что нам не туда.

- Поехали, - говорит Кристина. - Мне уже лучше. Не надо тут больше сидеть.

Находиться в джипе, да еще когда он опять тронулся в путь, почему-то казалось безопаснее, хотя, на самом деле, движущаяся мишень - такая же мишень. Игорь, кажется, заснул, а Кристина сидела такая напряженная, уставившись взглядом в пространство, что я решила как-то ее отвлечь.