Роберт Говард - Дом Эрейбу

Внезапно он увидел во тьме необыкновенных светляков - они даже не светили в том смысле, какой придают люди этому слову, а были всего лишь пятнами менее черного мрака и потому выделялись на фоне. Они медленно плыли в бескрайней ночи. Один приблизился к путникам, и волосы на голове Пирраса встали дыбом, а рука инстинктивно схватилась за меч. Он явственно различил очертания лица, почти человеческого, но в то же время удивительно птицеподобного. Лилиту, не обращая на это никакого внимания, крепко держала Пирраса за руку.

Аргайву уже начало казаться, что вся его жизнь - не что иное, как нескончаемое путешествие сквозь черноту и прах в компании женщины-демона. Как вдруг Лилиту остановилась, он ткнулся ей в спину и услышал, как она с присвистом выдыхает сквозь зубы. Они прилетели.

Перед ними мерцал еще один странный светляк. Теперь Пиррас мог рассмотреть его получше, но так и не решил, кого видит перед собой: человека или птицу. Создание с телом, напоминающим человеческое, стояло вертикально, но при этом было покрыто серым оперением (по крайней мере, это больше походило на оперение, чем на что-либо другое).

- Вот обитатель Шуалы, наложивший на тебя проклятие смерти, - шепнула Лилиту. - У него и спрашивай имя того, кто так возненавидел тебя на земле.

- Назови мне имя моего врага! - потребовал Пиррас, с содроганием услышав собственный голос, ставший в этой бездне потусторонним и жутким.

Глаза мертвеца вспыхнули красным, зашелестели перья... и вдруг в поднятой руке блеснула длинная полоска металла.

Пиррас отпрянул, хватаясь за меч, но тут Лилиту зашипела: "Нет, используй вот это", - и он почувствовал, как его ладони коснулась рукоять оружия. "Ятаган", - сообразил он, уловив отблеск длинного серповидного лезвия.

Он успел подставить клинок под удар пернатой твари, и искры посыпались во мрак слепящими сгустками пламени. Аргайв был застигнут врасплох, да и без того схватка с тенью в сумятице ночного кошмара обещала мало хорошего. Только по странному блеску клинков мог он следить за действиями своего противника.

Смерть трижды пропела в его ушах, когда он еле успевал уклониться от колющих и рубящих ударов, потом его собственный изогнутый клинок рассек тьму и вонзился с хрустом в плечо врага. С пронзительным криком тварь выронила оружие и рухнула, молочно-белая жидкость струей полилась из зияющей раны. Пиррас снова занес свой ятаган, но вдруг отродье, задыхаясь, заговорило голосом, не более похожим на человеческий, чем скрип ветвей, трущихся друг о друга под порывами ветра:

- Нарам-нинуб, праправнук моего праправнука! Это он при помощи тайных знаний говорил со мной и повелевал сквозь пучину мрака!

- Нарам-нинуб! - От изумления Пиррас застыл как громом пораженный. Ятаган вырвался из руки, пальцы Лилиту сомкнулись на его запястье, и они снова погрузились в ревущую, несущуюся навстречу черноту бездны между мирами.

Он пришел в себя у залитых лунным светом руин, голова шла кругом. Рядом блеснули зубы - Лилиту ухмыльнулась при виде его слабости. Пиррас ухватил ее за густые волосы и грубо встряхнул, как самую обычную смертную женщину.

- Ах ты, шлюха адова! Каким колдовством ты отравила мой ум?

- Колдовство тут ни при чем! - Она рассмеялась и с легкостью вырвалась. - Ты проделал путешествие в Дом Эрейбу и вернулся обратно. Там ты побеседовал кое с кем и в жаркой схватке победил мечом Апсу тень человека, который мертв уже многие столетия.

- Так, значит, это не бред помешанного! Но Нарам-нинуб... - Он осекся, мысли путались в голове. - Почему, во имя Имира'! Ведь он мой самый близкий друг!

- Друг? - усмехнулась она. - А что такое дружба, если не идеальная маска для истинных чувств и черных замыслов? Но стоит часу пробить...

- Но чего ради, о боги?!

- Жалкие интриги людишек! - с внезапной злобой воскликнула женщина. Сейчас я припоминаю, как, скрываясь под плащами, люди из Урука прокрадывались по ночам во дворец Нарам-нинуба.

- О, Имир! - Слепящей вспышкой к Пиррасу пришло понимание жестокой истины. - Да, он продал Ниппур Уруку, и теперь надо убрать меня с дороги, чтобы некому было возглавить полки, выступающие против вражеских сонмищ! Ах, пес, дай только моему клинку найти твое сердце!

- Пора сдержать обещание! - Настойчивый голос Лилиту вырвал его из багрового тумана ярости. - Я выполнила свою часть уговора, отвела тебя в чертог, недоступный для живущих, и невредимым доставила обратно. Я предала Тьму и ее жителей, и за это Тиамат продержит меня семижды семь дней на раскаленной добела решетке. Повтори же заклятие, освободи Ардата Лили!

Погруженный в невеселые мысли, еще не успевший смириться с гнусным предательством Нарам-нинуба, Пиррас послушно произнес заклинание. С громким вздохом облегчения демон поднялся с каменных плит и вышел наружу. Глаза Лилиту сверкнули, она многозначительно поглядела на своего приятели, и две тени стали медленно и неслышно подкрадываться к погруженному в думы аргайву, стоящему со склоненной головой и опущенными руками. Некий первобытный инстинкт заставил его резко вскинуть голову, - демоны уже совсем близко, глаза горят в лунном свете, хищные пальцы тянутся к его горлу. Он мгновенно понял свою оплошность. Но поздно... Нужно было взять с них клятву отпустить его с миром, а теперь никакие обеты не удерживают их от мести.

Со злобными кошачьими криками демоны атаковали, но аргайв оказался проворней, он увернулся и что есть сил помчался к далекому городу. Нежить бросилась в погоню, она так сильно жаждала его крови, что позабыла о колдовстве. Страх будто крылья приделал к ногам варвара, но за спиной не стихали топот ног и хриплое дыхание. И тут впереди дробно простучали копыта, и прямо на беглеца, петляющего между обгорелых пальмовых стволов, вылетел всадник, в руке его сверкала полоса металла.

Испуганно забожившись, конник стал разворачивать жеребца, тот взвился на дыбы. В этот миг Пиррас разглядел дородное тело в кольчуге, сверкающие под куполом шлема глаза, короткую черную бороду.

- Ты, пес! - в бешенстве заорал он. - Будь проклят! Давай посмотрим, сумеешь ли ты мечом закончить дело, начатое мерзкими чарами и предательством!

Конь бесновался, закусив удила. Яростно ругаясь и стараясь удержаться в седле, Нарам-нинуб обрушил клинок на голову варвара. Аргайв парировал удар и сделал ответный выпад. Острие меча скользнуло по пластинам кольчуги и рассекло щеку семита. Тот вскрикнул и упал с обезумевшего жеребца, заливаясь кровью. Раздался треск ломающейся кости и пронзительный крик, на него ликующим воем ответило эхо и разбежалось по горелой роще.

Пиррас ловко вскочил на лошадь и дернул поводья. Нарам-нинуб стонал и корчился на земле, и аргайв успел заметить, как две тени метнулись к нему из-за огарков пальм. Ужасный крик сорвался с губ семита, откликом ему был еще более жуткий заливистый хохот. В ночи воздухе запахло кровью - то пировали адские твари, в пылу погони не разобравшие, кто перед ними, и набросившиеся на свою жертву как голодные бешеные псы.