Юрий Дружков - Прости меня

Я стал выкручивать руль туда - в окно большой улицы, Потом неожиданно для самого себя, так мне тогда показалось, выключил мотор и вышел...

"Как они вздрогнут, как всполошатся тихие дома, если я нажму сигнал. Как они всполошатся", - подумал я.

Никого, ни души вокруг, одни голуби лениво ходят под колесами, да усатый кот у подъезда мурчит на солнечный зайчик. Над ним колеблется дерево, и зайчики эти прыгают. Им не лень...

В крохотном переулке, равнодушном и тихом, среди задернутых занавесок, там, где шелест мотора казался почти ревом, автомобильный сигнал прозвучал как набат, как зов пароходной сирены в голом океане.

Вздрогнули окна. Открылись непроглядные шторы. Я давил на сигнал.

Кто-то бранил меня, кто-то грозил в открытую форточку:

- Бездельник! Сигналы запрещены! Вот я в милицию позвоню...

Я давил на сигнал, вскинув лицо туда, к балконам и окнам, стараясь угадать, в каком окне услышит она меня, мой отчаянный зов.

И она вышла ко мне через две минуты.

Глаза и губы девушки смеялись. Кажется, не умеют они подругому, не умеют не улыбаться.

- Почему такой шум? - спросила девушка, словно ждала меня, и даже без удивления, что я здесь.

- Подскажите мне другой способ, - ответил я, волнуясь от собственной наглости.

- Вам самый простой? - она смеялась.

- Хотя бы.

- Нормальные люди спрашивают адрес, телефон.

- А я ненормальный.

- А вон идет нормальный милиционер.

Она оглянулась. Поигрывая палочкой, величественный, подчеркнуто медленный в походке, неотвратимый, как само наказание, шел к нам Сам Инспектор.

- Вам, кажется, надо удирать.

- А вас поймают как соучастницу, поведут на покаяние. Разве я могу бросить одну... Спасайтесь, еще не все потеряно.

- Все равно весь переулок видел, какой тарарам вы устроили.

- Бежим, пока не поздно, - трагическим тоном сказал я, Увлекая девушку в открытую дверь.

Машина, подгоняемая пронзительным орудовским свистом и криками разочарованных болельщиков, рванулась прочь. Двое парней двинулись к нам. Один из них что-то крикнул, подняв руку.

- Это мой школьный товарищ, - пояснила вдруг девушка.

Она сказала: "Это мой школьный товарищ", хотя их было двое.

Но потревоженный переулок, инспектор, мальчишки, деревья, голуби, кот и солнечные зайчики - все отлетело назад...

У меня такой прыти, насколько я помню, раньше не было.

Так лихо, мгновенно вызвать, найти, увезти незнакомую девушку! Знай наших!

- Как вы сюда попали, а?

- Не спрашивайте... Священника привез.

- Этого еще не хватало. Кто же вы, таинственный человек?

- Я физик из ящика.

- Не верю! - Она засмеялась.

Машина летела в закрученный гулкий туннель. Белые фонари на потолке сплелись в каскад белых линий. Сбоку шальной, ревущий поток автомобилей.

- Кто же вы? - она хотела пересилить и гул и грохот.

- Я физик.

- Не верю!

"Верю! Верю!" - подхватили каменные стены, стремительные гулкие решетки. Замерло и оборвалось эхо вместе с гудящим позади, мгновенно померкшим туннелем.

- Как хорошо...

Ее глаза подсвечены испугом. Она взволнованно дышит. Ей весело и жутко, так мне кажется, потому что перед нами гордый полет эстакады, а скорость... Ой, какая скорость!

Внизу нескончаемый город, изогнутая плавно река. И ветер задыхается в окнах от яростного бега.

- Ой, как быстро!

Кто-то в милицейской форме грозит нам полосатой волшебной палочкой. Тогда мы тихо спускаемся в мохнатый зеленый коридор. Он шлепает густыми ветками о крышу, он темен и влажен. Я чувствую, вижу по лицу девушки, как ей хорошо.

Это, наверное, так романтично, посмеиваюсь я про себя. Ворваться на темной, сверкающей фарами лошади в наивно-зеленый переулок, всех переполошить ради нее, только ради нее.

Девушка смотрит на меня. Она задумчива. Девушки любят музыку. Я включаю радио. Ветки шуршат по нашим стеклам...

Где-то в непонятном лабиринте улиц-аллей, в котором я безнадежно заблудился, появилась хрупкая, как стекло, незнакомая песенка.

Женский печальный голос неторопливо, точно боясь высказать все и желая высказать все, но боясь обидеть кого-то своей обидой, молил, уговаривал, тая в глубине своей неутешную девичью беду.

Миленький ты мой...

Возьми меня с собой.

Там, в краю далеком,

Буду тебе женой.

Память у меня великолепная. Стихи я запоминаю с лета. Наивные слова песенки звучали вдруг с непонятной, непосильной, казалось, для них, растерянной грустью.

Начали зажигаться верхние фонари. Свет шел от них в мелькании ветвей, делая мостовые загадочно-пестрыми, лицо девушки переменчивым, затаенным. А голос пел:

Милая моя,

Взял бы я тебя,

Но там, в краю далеком,

Есть у меня жена...

Потемнело. Девушка вздрогнула. Я закрыл окно.

Миленький ты мой...

жаловалась, просила незнакомая песенка.

Возьми меня с собой.

Там, в краю далеком,

Буду тебе сестрой...

Милая моя,

Взял бы я тебя,

Но там, в краю далеком,

Есть у меня сестра.

- Она же плачет, - вдруг еле слышно сказали губы девушки.

Миленький ты мой,

Возьми меня с собой...

умолял и звал женский голос.

Там, в стране чужой,

Буду тебе чужой...

Aх, милая моя,

Взял бы я тебя.

Но в стороне чужой

Чужая мне не нужна."

Шорох листьев и шорох шин.

Мы стояли с ней у чугунной ограды набережной, смотрели, как темный, слитый с темной водой буксир тянет медлительную темную массу баржи или еще чего-то. Зябкий фонарик плыл в темноте, зябкий плеск шел от буксира, печальный осенний звук. На том берегу звенела музыка, светилось, вращалось таинственным кругом по темному небу колесо в парке.

Под нами, в осенней холодной воде, плескались электрические желтые блики. Но когда на соседнем кинотеатре вспыхивал фонтан рекламы, вода становилась огненно-красной, переливчатой, как пламя.

- Вы никогда не скажете, кто вы?

- Я физик. Самый что ни на есть обычный физик,

- Все необычные говорят про себя так.

- Вы не верите?

- Нет, я вам теперь очень верю.

Она сказала "очень". Разве я чем-нибудь заслужил это "очень"?.. Была только ненормальная скорость, был вечерний город, была грустная песенка. Больше ничего.

- Тогда, на дороге, я вам не верила.

- Конечно, вид у меня - разбойник с большого тракта.

- Вы сердитесь?

- Уж-жасно.

- Прошу вас, не сердитесь.

- Я подумаю.

- Вы не искали машину?

- Какую машину?

- С фонариками... Вот как на этом буксире... Я бы нашла ее на вашем месте.

- И что?

- Сказала бы спасибо, ну еще что-нибудь.

- Я не знаю номер.

- А я помню. МОИ-80-06.

- Спасибо, я запишу... Нет у вас карандаша?

- Нет у меня, взять не успела. Вы позвоните мне, - девушка улыбнулась, - я вам напомню.