Герберт Франке - Клетка для орхидей

— Ты опять вознамерился внушать нам свои научные теории? — возмутился Дон, пытаясь придать голосу оттенок пренебрежения и превосходства. Но втайне он вынужден был признаться себе, что скрывает тем самым только свою растерянность.

— Вопрос в том, — продолжал Ал, не обращая внимания на иронию Дона, — куда ведет развитие разумных существ, если они преодолели так называемую фазу саморазрушения? Ты ведь сам не веришь, Дон, что мы, земляне, единственные, кому это удалось?

— А к чему это должно привести? — свысока поинтересовался Дон. И затем, говоря в нос, продекламировал: — «И если они не умерли, то живы и поныне!»

— Ты исходишь из допущения, что раса, добившаяся определенного технического совершенства, не должна ничего больше опасаться?

— А вдруг они вымерли сами по себе? — Дон все с большим нажимом подчеркивал, что дискуссия эта ему претит.

Но Ал не терял нить разговора.

— По-твоему, получается так: когда они достигают положения, при котором им некого опасаться, когда могут удовлетворить все свои желания, когда перед Ними не стоит существенных проблем, — для них, так сказать, продолжение жизни становится бессмысленным. Они просто ложатся и умирают, да? Не слишком ли ты упрощаешь?

— Останемся каждый при своем мнении, — взорвался Дон. Он и впрямь вышел из себя. — Предлагаю подумать, как нам взобраться вон на ту башню. — Он указал в сторону стоявшего на возвышении куба с башней из материала с цветным отливом, из которого были изготовлены фасады домов во внешних районах города. Куб стоял значительно выше большинства остальных зданий. — Оттуда открывается хороший вид почти на весь город. Вдруг мы увидим что-то, что нам пригодится, — а нет, — он не скрывал, насколько тяжело дается ему подобное признание, — а нет, мы сможем вернуться и обследовать один из тех домов.

— Хорошая идея, — сказал Ал и подмигнул Кате, потому что думал, будто ее тоже забавляет легкая возбудимость Дона, но она ответила ему удивленным взглядом и молча пошла вслед за Доном.

Они оставили зону порядка и чистоты. Дома по правую и левую стороны сблизились, образовав внутреннее пространство, которое можно было назвать улицами. Дома были из материала разного цвета и, скорее всего, разного качества. Одни — высокие, другие — маленькие. Каждый был, очевидно, построен таким, каким его хотел видеть заказчик. И все они давно обветшали. Краска со стен облупилась, ниши и углы были завалены истлевшим мусором, из продолговатых отверстий, бывших, надо полагать, некогда окнами, свисали клочья прозрачной ткани.

Но видны были и разрушения, вызванные не возрастом, а влиянием извне: проломы и вмятины в стенах, проваленные крыши, обуглившиеся руины. Кое-где были заметны следы восстановительных работ: некоторые трещины в стенах были заполнены массой, напоминавшей известку, над отдельными руинами возведены временные крыши.

И тут они наткнулись на воронкообразную дыру в земле.

Здесь не росла трава, не было кустарника. Дорогу покрывали разбросанный мусор и вздымаемая ветром пылеобразная масса. Неожиданно дорога оборвалась, и они оказались перед обрывом. Ближайший выступ находился на глубине пяти метров. Что-то вроде котловины, присыпанной сверху желтой пылью. Пыль прилипла и к стене воронки. Дон стал на колени у ее края и сгреб кучку легкого желтого вещества в свой носовой платок. Среди пыли встречались красные, коричневатые и черные комочки шлаков.

— Это кратер метеорита! — воскликнула Катя. — А я — то думала, что город от метеоритов защищен!

— Сейчас да, — объяснил Ал, — но раньше…

— Гм, — буркнул Дон, делая узел на носовом платке, — гм… Щит они, значит, изобрели, только когда начали строить внешний пояс города…

Ал с ним согласился.

— Выходит, только с этого момента они овладели материей так, как владели перед своим закатом? И хотя я в технике не дока, но все-таки уверен, что до многих их открытий нам далеко. Возьмем, к примеру, этот щит от метеоритов. Или механизм, который втягивал нас в дом и снова оттуда выставлял.

Катя с сомнением глядела на небо. Защитного щита совершенно не было видно, а ведь как легко усомниться в существовании того, чего не ощущаешь.

Дон продолжал размышлять вслух:

— Слушайте, а вдруг это следы бомбежки каких-то вражеских сил? Что, если она производилась автоматически и действует по сей день потому, что автомат забыли отключить?

Ал покачал головой.

— Не верю я в такое. Тогда у противника нашлись бы средства устрашения и посолиднее, чем эти сравнительно безобидные снаряды.

— Ну тогда вперед, — скомандовал Дон. — Где-то рядом должна торчать эта башня!

Свернув несколько раз за угол, они действительно оказались перед зданием с башней. Хотя и здесь были заметны следы запустения, внешне дом казался достаточно крепким. И в отличие от зданий в современных районах дверь удалось обнаружить без труда.

— Будь осторожен, — предупредила Катя, когда Дон перешагнул порог. — Если подъемник сломан, ты можешь надолго застрять.

Дон небрежно отмахнулся:

— Не тревожься, девочка!

И действительно, ничего особенного как будто не случилось. Поначалу. Дон нырнул в темное помещение, поискал выключатель, но не нашел. Привыкнув понемногу к темноте, он постепенно различил очертания окружавших предметов. Слева — наклонная дорожка-спираль, ведущая наверх, справа — напоминающее длинный ящик устройство из вертикальных столбов. Дон предположил, что это некое подобие лифта, и приблизился к пластиковой доске с кнопками, висевшей на высоте его бедер.

Теперь в помещение вошли Катя с Алом. Они подождали, пока их зрение не привыкнет к темени: естественный свет, проникавший сквозь окно, был явно недостаточен. Оба вздрогнули, когда ящик лифта начал подниматься, оставляя за собой целые тучи пыли.

Услышав, как Дон закашлялся, и всмотревшись в кружившую по помещению пыль, они увидели, как коробка подъемника исчезает в проеме металлических столбов-опор.

— Спустись! — крикнул Ал. — Думаешь, нам весело топать наверх ножками?

Наверху что-то загремело, затрещало, потом вниз, к их ногам, посыпался мусор… Раздался глухой удар, что-то рухнуло, разбилось, разлетелось на куски. Какой-то темный предмет упал перед ними, пол заходил под ногами ходуном, а металлические опоры задрожали, издавая режущие слух звуки.

Мотая головой и отряхиваясь, с трудом разлепив засыпанные мусором глаза, Ал прошел сквозь столб пыли, чтобы убедиться, что и остальные целы и невредимы.

— Так и без глаз остаться можно, — простонал он. Навстречу ему выскочил Дон. — Жив?

— Руку рассадил, — процедил Дон сквозь зубы. — Как я мог свалять такого дурака!