Млечный Путь, 21 век, номер 4 (49), 2024 - Кирилл Николаевич Берендеев

часто кончает с собой, чуть не раз в две недели, что подле него дежурят посменно. Две команды плакальщиков у него. В этот раз я отдыхаю.

- А как хозяин планеты?

- Неграш-старший? Я ни разу с ним не сталкивалась. Он вечно занят, в замок еще ни разу на моей памяти не прибыл. С родными почти не общается. Наверное, слишком разные.

- Не пытался переубедить, интересно знать.

- А зачем? На Авроре они вольны делать, что вздумается. Все вольны, у кого власть и жижа. - Она вздохнула. - Это нам...

Громогласный удар гонга заставил нас синхронно вздрогнуть, перебив мысли. Голос, усиленный динамиками, произнес нараспев торжествующе:

- Внимание, жители замка! Прибывает хозяин Авроры.

Будто из ниоткуда ко мне подбежал Кныш, схватил за руку и потащил во двор. Я успел наскоро попрощаться с Верой, как был подхвачен и унесен тревожным потоком к приближающемуся геликоптеру подлинного правителя нашей цивилизации, чего уж там, а не одной только Авроры. Кныш подбежал к стеле, велел ее распаковывать, подозвал засуетившихся слуг, таки сумев отбить от общего суматошного настроя пару крепких рук, помогших мне стащить из кузова машины пятипудовый гранит и приволочь на второй этаж в одну из комнат, где хозяин всего и вся непременно наткнется на него и двух археологов, смиренно поджидавших его милость.

Через несколько минут после того, как слуги, чертыхаясь, вышли из комнаты, гонг прозвонил снова, сообщая о приземлении геликоптера. Следом на мгновение наступила гробовая тишина, прервавшаяся дробным перестуком бесчисленных ног. Челядь посыпалась занимать заранее отведенные места, кто прыснул к площадке, кто замер истуканом в дверях, кто образовал живой коридор до входа на господскую половину дворца. Растерявшись, я замер, пока меня не дернули, приказав немедленно скрыться с глаз - господин не любит посторонних. Заразившись общим безумием, я помчался в комнатку со стелой, где уже пребывал Кныш. Там мы и поджидали старшего Неграша, неотрывно пялясь в окна, но не прикасаясь к стеклу, мой начальник сообщил, что хозяин не любит торчащих без дела любопытствующих рож.

Меж тем, дверца геликоптера открылась, выпала лестница, откуда сошли двое - невысокий приземистый мужчина средних лет внешности совершенно непримечательной, впрочем, достаточно холеной, чтоб отличать его среди замершего персонала, не смевшего даже суетиться в присутствии бога-императора. Неграш-старший махнул рукой, отпуская помощников, спустился на камень площадки. Следом за ним из пассажирского отделения выбралась удивительно схожая с ним лицом женщина так же средних лет, признаться, я было подумал, его сестра. Но нет, младшая дочь Искра Паулина. Непривычное имя резануло слух, когда его озвучил мой начальник.

- А кто это? - спросил я. Кныш усмехнулся.

- Благодетельница.

Я не понял, он начал пояснять. Оказалось, младшая из Неграшей взяла на себя самую трудную стезю - помощи всей обслуге Авроры и несет этот крест вот уже почти полвека. Поначалу занималась образованием тех слуг, кто, по ее мнению, в этом нуждался, устраивала им уроки музицирования, каллиграфии, и самое главное, манер и поведения, соответствующих самым высоким запросам - от старшей сестры. Нике изначально хотелось стать эдакой принцессой, а когда все сложилось, Искра Паулина просто помогла остальным вжиться в надлежащую роль, потратив на это годы и годы неустанной работы. А после создала что-то вроде профсоюза в своем лице: каждый из обслуги мог спокойно и без стеснения обратиться к ней, если, конечно, мог найти - замок отца она покидала нечасто, а во владения Ждана и вовсе наведывалась через год на два, последнее время у них шли вечные ссоры.

Вот и сейчас, разглядывая вытянувшихся во фрунт перед владетелем слуг, Добрая сестра, как ее тут называли, остановилась перед замершими молодцами и молодками и принялась расспрашивать - видимо, о житье-бытье. А когда Неграш удалился, строй тотчас распался, многие из слуг, кого не желал властелин видеть где-то еще по ходу визита, обступили благодетельницу и что-то просили и пытались говорить с ней, пока охрана не разогнала. Но несколько бумажек, я видел, Искра Паулина получила. Правда, она их бросила в урну, но не исключено, что перед этим таки прочла.

Путь Неграша, всегда одинаковый, ибо старик-хозяин любил постоянство во всех делах и устремлениях, хотя и служил примером авантюрного коммерсанта, пролегал и через нашу комнату. Когда владетель добрался до нее, Кныш низко поклонил меня и сам согнулся до земли. После чего его разогнули, дабы мой начальник, волнуясь и сбиваясь, принялся рассказывать о новых находках - нет, не самому властителю, но его первому секретарю, тенью следовавшему за хозяином: именно так Неграш получал сведения обо всем и ото всех. Позднее, когда тот решит, стоят ли переданные слова Кныша внимания, хозяин вернется. Сейчас же его ждут дела, ужин и немного общения с родными.

Вроде бы нам пора было уходить, но мой начальник с места не сдвинулся. Не положено. Так мы просидели до самой темноты, густым пологом окутавшей планету в половине восьмого. Только после этого, у меня уже спина затекла от неудобного сидения на жестком декоративном диванчике в углу, к нам прибыл секретарь, сообщив, что сиятельный господин, так его и назвал, готов уделить нам несколько минут. Столько же, как и всем остальным в замке, тут Неграш был сущим демократом - что с родными, что с челядью общался примерно поровну: коротко и всегда по-деловому. Причины, впрочем, раскрылись немедля, как мы дождались внимания самого́ сиятельного владыки.

Когда работяги вперли стелу в кабинет для приемов просителей, отделанный совершенно как все прочие в этом крыле, вроде бы изящно и со вкусом, но довольно однотипно, сразу видно, интереса к его оформлению ни Ника, ни сам Антон не проявляли, Неграш находился внутри, задумчиво стоял у окна, держа в руках книгу - кажется, томик стихов. Смерив нас пристальным взором, он изволил захлопнуть книгу Гельдерлина и некоторое время молча смотрел на памятник неведомой культуры, аккуратно поставленный на дощатый пьедестал, чтоб не попортить пол. Затем произнес:

- Обычный человек видит то, что хочет увидеть. Проницательная особа способна разглядеть и нечто, для нее неприятное. Но подлинно дальномыслящий субъект, о коем пишут мудрые поэты ушедшего, - потряхивание книгой, - увидит нечто большее, чем доводы чувств и рассудка.

Неграш помолчал и прибавил, наслаждаясь абсолютной тишиной кабинета.

- Я полагаю, вы прибыли ко мне не просто так. Вы приволокли этот памятник чужого ума с явно очевидной целью. Знаете... Кныш, я прав? - тот торопливо кивнул, не смея встревать в звучание хозяйского голоса. - Знаете, Кныш, я полагал